Доллар дорожает, нефть дешевеет, рубль падает… В этот исторический момент мы встретились с соучредителем компании «Даймонд менеджмент», которая владеет сетью автозаправок в Калужском регионе – Аркадием Якубовичем Абишаевым.
- Аркадий Якубович, каким образом международная ситуация скажется на ценах на бензин?
– Будут расти. Однозначно.
– И когда ждать очередного повышения?
– Цены растут каждый день.
– Тогда скажите, когда бензин будет стоить 50 руб за литр?
– Не думаю, что в нашей стране все так плохо и есть предпосылки для такой цены сегодня.
– Как вы считаете, если подобное случится, готовы ли россияне снова отказаться от автомобилей и пересесть на общественный транспорт?
– Сомневаюсь. Назад пути нет.
– А если случится бензиновый голод? Такой, как недавно случился в Новосибирске, когда на заправках не было бензина и город остановился.
– Все зависит от государства и вертикально интегрированных нефтяных компаний. Теоретически это возможно, если заводы перестанут отпускать частникам топливо. Остановились же частные заправки. Нефтяные компании свои заправки не оставят без бензина никогда. У нас и сейчас нередко бывают проблемы с поставками бензина, просто мы делаем все, чтобы потребитель этого не заметил.
– А сколько у нас в регионе частных заправок?
– Не могу сказать точно. По моим ощущениям, частных заправок осталось процентов 20. Было 50 на 50.
Успешные бизнесмены не зря говорят: чтобы двигаться вперед, нужна хорошая команда. Одному человеку тяжело сдвинуть что-то с места. Слишком много задач.
– Хватает ли потребителю заправок? Конкуренция в этом рынке серьезная?
– Заправок очень много, даже с лихвой. Но частники не могут конкурировать с нефтяными магнатами ни в ценах, ни в брендах. Потому что мы топливо покупаем у них. Все заводы принадлежат им.
– Педаль «газ, нефть, бензин» – это мечта для многих. Считается, что это завидный бизнес.
– Для нефтеперерабатывающих магнатов – да. Для частников – нет. Большинство частников находятся сегодня на грани выживания. Если брать Калугу, то предпринимателей, у которых была бы сеть заправок, – раз-два и обчелся. В городе это мы. Думаю, что все идет к монополизации этой отрасли.
– Вы не думали с кем-то объединиться? Как вы вообще относитесь к партнерскому бизнесу?
– Вообще с кем-то всегда работать сложно. Но мне в этом отношении очень повезло. У меня партнер очень хороший. Бизнес мы начинали вместе и работаем более 20 лет. Вместе приехали из Душанбе. У нас совпадают взгляды в стратегических вопросах. Мы с ней видим бизнес одинаково.
– Ваш партнер – женщина?!
– Да. Наталья Владимировна Тимофеева. Честный, порядочный человек. Вменяемый. Я человек эмоциональный, горячий. Но если я что-то делаю, то стараюсь делать это профессионально и от души. А по-другому работать нельзя. Где-то она меня успокаивает, где-то толкает на действия. У нас есть взаимозаменяемость. Это главное.
– А если работать в одиночку?
– Можно. Но сложно. В одиночку можно делать бизнес, когда есть много денег и большие связи. Успешные бизнесмены не зря говорят: чтобы двигаться вперед, нужна хорошая команда. Одному человеку тяжело сдвинуть что-то с места. Слишком много задач.
– Сегодня у вас шесть автозаправок. Вы знаете, чего хочет водитель?
– Водитель хочет хорошего обслуживания, качественного топлива и низких цен. Качество бензина плохим просто быть не может, потому что мы все покупаем его у того же Газпрома и ТНК.
– То есть, у всех одинаковое качество бензина?
– В городе – да.
– А на трассе? Как определить, хорошая это заправка или нет?
– По цене! Если стоит непонятный бензовоз, на котором написана цена на три рубля ниже, чем везде, – лучше там не заправляться. Потому что это нереальная цена. У нас такой дельты нет.
– Где вы сами заправляетесь?
– В Калуге заправляюсь только на наших заправках. За пределами области – только на ЛУКОЙЛе. Из российских компаний, я считаю, это бренд номер один. Это единственная компания, у которой есть новые нефтеперерабатывающие заводы. Их продукции можно доверять.
– Насколько велика в прибыли доля сопутствующих товаров?
– Пока очень маленькая. В Москве на заправках магазины работают отлично. А в Калуге люди еще не готовы делать покупки на заправках. Кроме того, у нас очень большие ограничения по торговле. На двух наших заправках есть магазины, а на остальных нам не хватает земли, чтобы построить магазины. Это невозможно по санитарным нормам. В 90-е годы нам выделяли землю под контейнерные заправки. Когда запретили контейнерные заправки, мы построили стационарные. Теперь требуют, чтобы на каждой заправке были магазины и мойки. У меня от первого «пистолета» до операторской должны быть 9 метров! До магазина – еще 15 метров. До мойки – 18. Где взять землю под это? Вокруг земля вся выкуплена.
– Вам нужна поддержка государства?
– Очень! Не финансовая. А в том, чтобы создать для всех одинаковые свободные рыночные условия. Если такой поддержки не будет, частное предпринимательство просто умрет.
Считаю, лучше в мире страны, чем Россия, нет! Добрее народа, чем в России, не существует. Красивее народа, чем в России, не существует.
– Как в Европе или Америке?
– Я не хотел бы, чтобы у нас было «как в Европе». Россия точно не хуже Европы. Наш народ просто недооценивает свою страну. Я много поездил по миру, видел, как живут в Европе, Америке, Азии. И считаю, лучше в мире страны, чем Россия, – нет! Добрее народа, чем в России, не существует. Красивее народа, чем в России, не существует. Ресурсов в России – вся таблица Менделеева. Нашему народу заморочили голову заграницей. Но я не видел ни одного человека, который бы уехал жить в Европу или Америку, и жил бы счастливо, как здесь. В России все легко.
– Что вы имеете в виду?
– Я не вижу трудностей в России. В России одна проблема – чиновничий беспредел. И когда пытаются искать для России модель развития за границей – это все глупости. У нас своя модель отличная. Власть просто должна повернуться лицом к народу. И тогда в нашей стране будет все отлично.
– То есть, вы для себя вариант эмиграции не рассматриваете?
– Ни в коем случае. Я езжу за границу отдыхать, посмотреть мир, в теплые страны, к родственникам или по работе. Но жить там не хочу. Когда в Таджикистане началась война и встал вопрос куда ехать, была возможность уехать и в Америку, и в Израиль. Я выбрал Россию. Я родился в Советском Союзе, а так как Россия – преемник СССР, я гражданин России. У меня нет второго гражданства и ничего за границей.
– Вы патриот?
– Один академик недавно сказал: «Когда люди говорят «я патриот», меня это настораживает». Скажу так: я не патриот, я просто люблю эту страну и поэтому здесь живу.
– А дети ваши разделяют вашу точку зрения?
– Они также не планируют уезжать из страны. И в них это заложено. Мы приехали в Москву из Таджикистана, когда сыну было 11 лет, дочке 10. Они окончили школу и институты в Москве, сейчас живут и работают там же.
– Почему вы не остались жить в столице?
– Я больше люблю Калугу. Это такой же город, как тот, в котором я родился в Таджикистане, – Душанбе. Такой же компактный и уютный.
– Как же вы попали в Калугу?
– Бизнес привел. Случайно. Первый раз я в Калуге побывал в 90-м году. Меня сюда приглашали работать. Приехал, посмотрел, город мне понравился. Но в 90-м году вопрос о переезде даже не стоял. Еще был Советский Союз, мы жили в Таджикистане очень хорошо. У нас с тем же партнером тогда был неплохой бизнес – цех по производству бетономешалок и машинок по изготовлению блочного кирпича.
А в конце 91-го года началась война. Там была такая же гражданская война, как сейчас на Украине. Таджики гнали всех. Они кричали: «Немцы убирайтесь в Германию, русские – в Россию, евреи – в Израиль, армяне – в Армению. А здесь останемся мы и сделаем исламское государство!» Я своими глазами видел, насколько жестокие вещи там происходили. Мы собрали вещи первой необходимости и уехали в один день.
– А там что-то осталось?
– Там оставались родственники. У нас был свой дом частный, мы его продали за копейки. А потом уже совсем ничего. Только могила отца. Поэтому я регулярно езжу туда.
– Какая сейчас обстановка в Таджикистане?
– Сегодня получше. Они все-таки стремятся к России, хотят войти в таможенный союз, сотрудничать и дружить.
– В России вы сразу занялись нефтепродуктами?
– Нет, что вы. Мы пробовали работать в разных сферах. И случай привел нас в сферу нефтепродуктов.
– Насколько сложно войти в этот рынок?
– Войти несложно. Удержаться тяжело. В те годы не было столько заправочных станций. Мы брали землю и строили. Не все сразу получалось. Было сделано много ошибок, потому что в СССР бизнесу никто не учил. Для нас это было новое. Но век живи – век учись. Мы учились на своих ошибках. Но скажем так: разум и сплоченность с теми людьми, с которыми мы приехали, нам помогли.
– Как вы расцениваете такой виток своей судьбы?
– Думаю, что все сложилось благополучно, потому что я был еще молодой. Если бы такая ситуация случилась, например, сейчас в моей жизни, думаю, мне сложно было бы это все вынести. Все с нуля начинать в молодости легче. Мне тогда был 31 год. Не было страха и сомнений.
– За годы работы у вас сложились какие-то правила?
– В бизнесе есть два правила: честность и порядочность. Если они у тебя есть, все получится. И еще работоспособность. Надо пахать! Не сидеть на диване и рассказывать басни. Если есть идея, и ты сам ее до ума не доведешь, никто за тебя это не сделает. Даже не обольщайтесь.
Когда появляется идея, мы с партнером садимся, обсуждаем, и если риск меньше 50 процентов, начинаем ее реализацию. Хотя просчитать не всегда получается. Ты планируешь одно, а тут раз – и курс доллара подскочил, а завтра раз – и упал!
– И вы готовы рисковать?
– Бизнес без риска не бывает.
– Вы азартный человек!
– Очень. Я по своей сути игрок. Но когда я прихожу в казино в Европе, я не рассчитываю выигрывать, я хочу приятно провести время. Потому что знаю, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
В Калуге заправляюсь только на наших заправках.
– Вам везет на людей?
– В основном мне встречались хорошие люди. Порядочных людей хватает на этом свете. Но мне кажется, что от самого человека многое зависит. Если ты не порядочный, мало порядочных людей будут иметь с тобой дело. Критерий такой – сам будь нормальным человеком. Меня так учили.
– Расскажите, пожалуйста, о своем детстве, о родителях.
– Родился я в Таджикистане. Третьим, младшим, ребенком в семье. У меня два старших брата. Один старше на 11 лет, другой – на 6. Папа был музыкант, скрипач. Интеллигентный человек. А мама работала в службе быта, мужским мастером-парикмахером.
– А вам какая была уготована стезя?
– Папа мечтал, чтоб я тоже стал музыкантом. Но я не захотел. Я был шустрым. Как было принято в те времена: по крышам, по деревьям скакал. Все это было.
– Вас, наверное, как младшего баловали, все прощали?
– У нас не было такого в семье: этот младший, поэтому он может делать все что угодно или чего-то не делать. Для всех правила были одинаковы. Папа ко мне относился очень хорошо, но очень строго. Внушения отца были настолько серьезны, что действовали сильнее ремня. Он ругал и наказывал, но главное – всегда объяснял, за что. И с высоты прожитых лет я также считаю, что когда ребенка ругают и не объясняют за что, он не понимает. Все дети, все без исключения, считают, что к ним придираются и наказывают несправедливо. Те методы, которыми меня воспитывал отец, я перенял и так же воспитывал своих детей. Мы никогда не баловали детей. Мои дети получали столько, сколько я считал нужным для нормальной жизни. Не более того. И так же мы воспитываем внуков.
– И вы довольны своими детьми?
– Есть такое правило: нельзя хвалить своих детей. Твоих детей должны хвалить чужие люди. Пока я ничего плохого о своих детях не слышал. И считаю, что не зря потратил жизнь на их воспитание.
Выражу свое личное мнение: культура Средней Азии в советское время была на очень высоком уровне. Если бы мы жили в Израиле, мы были бы другими людьми. Там даже в письменности нет слова «вы» как уважительного обращения. Только «ты». У тех евреев, которые жили в Таджикистане, больше азиатских традиций. Уважение к родителям, к старшим – на первом месте. К родителям всегда должны обращаться на вы, всю жизнь. Так у нас принято. Я один раз в детстве маму на «ты» назвал, так меня за ухо очень серьезно потрепали. Слово родителей – закон. Когда мы выросли, а они состарились, мы старались выполнять все их желания в благодарность за то, что они нам дали.
Иногда меня спрашивают: «Смог бы сейчас сшить туфли?» Без проблем. Мои инструменты до сих пор сохранились.
– Чем вы занимаетесь в свободное время?
– Люблю с друзьями париться в бане, играть в футбол. Участвую в соревнованиях по нардам. В 2010 году стал чемпионом Калужской области по длинным нардам.
– Какой вы видите свою старость?
– Говорю всегда и везде: я умру на работе. Не представляю, чтобы я ничего не делал. Потому что я с 15 лет работаю. После восьмого класса. Хотя имел очень большое сопротивление отца. Он очень не хотел, чтоб я так рано начинал работать. Учился я неплохо, да и необходимости такой не было. Но я считал, что должен помогать семье, зарабатывать деньги и быть независимым. Устроился на обувную фабрику учеником и в школу рабочей молодежи. Днем работал, вечером учился. Через полгода стал мастером. Мне очень нравилась моя профессия. В 87-м году я стал победителем соцсоревнования и получил грамоту Верховного Совета СССР.
– То есть вы разбираетесь в качестве обуви?
– Я своими руками ее шил 16 лет! Конечно, я с первого взгляда могу определить, что это за обувь. Когда в магазине мне начинают рассказывать, что это обувь ручной работы, я начинаю смеяться: «Вы представляете, как это делается? Посчитайте, сколько пар обуви вручную можно сшить в год и сколько она стоит?!» Сегодня вся обувь шьется на станках. Иногда меня спрашивают: «Смог бы сейчас сшить туфли?» Без проблем. Мои инструменты до сих пор сохранились.
– Какие цели в бизнесе вы себе ставите сегодня?
– Удержать то, что сделано. Мы живем в этом государстве. И работать мы будем здесь. Тяжело ли, легко ли – это другой вопрос. А с другой стороны, если бы все было стабильно, было бы неинтересно. Наша жизнь задает нам задачки, учит нас шевелить мозгами. Опускать руки нельзя. Надо работать, других вариантов я не вижу.
– Что вам для этого нужно?
– Самое большое желание любого бизнесмена – чтобы не мешали работать. Если есть голова, он сам всего добьется.
Текст: Анна Большова
Фото: Дмитрий Демидов (Мамяс), Надежда Смирнова
