Молодой актер Кирилл Варакса прославился после выхода сериала «Тест на беременность», где он сыграл роль интерна, акушера-гинеколога Павла Саморядова. Сегодня он живет и работает в Петербурге, но Мы встретились в Калуге, где Кирилл снимался в новом фильме и жил целый месяц вместе с женой, маленьким сыном, тещей и котом.
- Кирилл, у вас интересная фамилия. Что она означает?
– По-молдавски «варакса» – это ворон, а в Польше так называли чернявых мальчиков. В нашей семье такие есть – у папы черные, сильно вьющиеся волосы, как у африканца. Еще так называли человека, который плохо пишет, ставит кляксы – «варакает».
– Кто ваши родители?
– Папа – член Союза художников республики Беларусь. Родители живут в Могилеве, это маленький город, их там все знают. Папа и в Беларуси довольно известен.
Родители учились в худграфе в городе Витебске, там и познакомились. Я, можно сказать, окончил институт вместе с ними – родился на последних курсах. Первые годы, пока родители доучивались, я жил у бабушки в Могилеве. У меня есть младшая сестра, мы с ней друзья. Помню, как ездили ее «покупать» в роддом. Наша семья воцерковленная, и я, и родители.
– Вам это в жизни помогает?
– Да. Я вообще считаю, что актерство – это апостольство.
– Но ведь церковь осуждает лицедейство.
– Кто-то должен этим заниматься. Театр – это совесть, это зеркало для всех нас, по словам Чехова.
Куда Господь пошлет, то и надо делать, поэтому я принимаю все предложения и ничего не ищу специально. Есть роли, где надо нажимать на белые клавиши, и есть роли, где надо нажимать на черные. Я могу играть злодеев. В институте в постановке «Гамлета» я играл Клавдия. Я разобрал его по грехам, и все стало понятно. Первым грехом у него было уныние, потом зависть, потом убийство. В школе, в институте я отошел от церкви, и мое возвращение произошло именно тогда, когда я работал над своим Клавдием. Конечно, актеры оправдывают своих персонажей – такая у нас работа.
– В какой момент вы поняли, что хотите стать актером?
– Я не хотел становиться актером. В школе я вел линейки и дискотеки, был капитаном команды КВН, играл в школьном театре эстрадных миниатюр, но мечтал стать инженером, строить дороги. В могилевский машиностроительный институт не поступил – не помогли ни подготовительные курсы, ни репетитор по математике. И мама предложила мне пойти в могилевское училище культуры. Я взмолился: только не «кулек»! Очень не хотел в эту профессию, уже тогда интуитивно понимал, насколько она тяжелая. Актеры живут по библейскому закону: не думай о завтрашнем дне. Они никогда не знают, что их ждет дальше. А когда надо содержать семью, это непросто.
– С чего начиналась ваша актерская работа?
– Я поступил в училище культуры, и нашу группу забрал к себе могилевский драматический театр. Так в 16 лет я начал работать, два сезона выходил на сцену в массовке и в эпизодах, играл «кушать подано». Было более 90 спектаклей за сезон. И мне так это все понравилось: кулисы, сцена, театральные легенды, рассказы старых артистов в курилке.
Но государственный театр – это очень жесткое место. Среда там совершенно нездоровая: в театре ты либо с кем-то спишь, либо с кем-то пьешь. А если не пьешь и не спишь, то ты вне коллектива, роли проходят мимо тебя, и никто не смотрит, какой ты талантливый. Как же мы тогда пили!..
– Как вы оказались в Питере?
– Из-за репетиций я пропускал занятия в училище, и в итоге меня отчислили с пометкой «профнепригодность». Я пришел в театр проситься в труппу, но без документа об образовании меня не взяли. Единственное, что смогли предложить – поехать в Минск и поступить на целевое обучение. А однокурсники по «кульку» мне говорят: поехали учиться в Питер! Я не хотел ехать, ведь у меня и так все складывалось хорошо. И вот иду я домой и вижу поезд «Санкт-Петербург – Одесса». Дома включаю телевизор – показывают Дворцовую площадь. А вдруг это знак? И я поехал. Конкурс в театральный был – 100 человек на место, но я поступил.
– Когда вас утвердили на роль в сериале «Тест на беременность», вы были счастливы?
– Конечно, ведь я полгода работал уборщиком в магазине. Пожалуй, это был тот самый счастливый случай, который может изменить дальнейшую судьбу. Но к такому удачному повороту надо быть готовым. Я оказался в нужном месте в нужное время.
– Вам легко было играть доктора? Какая-то подготовка медицинская потребовалась?
– Если нужна была медицинская информация, мы ее гуглили.
Работалось очень легко, каждый знал, что делать. Первую часть сериала снимали в Петербурге, в павильонах и в Мариинской больнице. Вторую часть снимали в Москве. Она получилась совершенно другая, и мой Паша – уже совсем другой человек. Поэтому я не хотел возвращаться в сериал. Но в это время мои однокурсники начали репетировать «Морфий». И тут меня осенило. Я решил сделать своего сериального героя морфинистом – это же булгаковская история, это интересно!
– Вы проснулись знаменитым после выхода сериала?
– Да. Люди вдруг ломанулись ко мне в друзья в соцсетях.
– У вас уже просили автограф?
– Недавно я приехал к маме в школу, чтобы настроить телевизор. Она сказала: познакомьтесь, дети, это актер. Потом я сидел на задней парте, подписывал всем дневники. И только на 20-м спохватился: а можно ли ставить автограф в дневник, это же документ. На что дети хором ответили: можно, потому что мы смелые!
– А что ваша мама сказала после выхода сериала?
– Что мне нужно играть положительные роли. До этого я играл в кино только бандитов, убийц и наркоманов. Наверное, потому что был коротко стрижен и носил в ухе серьгу.
– Вы не отказываетесь ни от каких актерских работ?
– Однажды я отказался от роли в театре, хотя надо было помочь ребятам, выпускникам нашей мастерской. Но в пьесе было много мата, а у меня жена беременная. Как я это буду учить, да еще ей «сдавать», чтобы она проверила меня по тексту? Жена – мой друг и помощник. Она режиссер, ее дебютный фильм сейчас снимается в Калуге.
– Как вы познакомились с женой? Это была любовь с первого взгляда?
– С женщинами у меня всегда были драматичные отношения – с театральными жестами, с показательными выступлениями. В какой-то момент я взмолился: господи, я готов стать мужем, заботиться о семье – только дай мне помощника. И мне его дали сразу, буквально через неделю. Моя будущая жена пришла на съемочную площадку кого-то заменить. Когда мы начали встречаться, я сказал: в семье есть главный, а есть умный. Давай умным будешь ты. А если нужно принять решение, будем опираться на слова главного, потому что не всегда нужно поступать умно, иногда надо идти в другую сторону.
– Есть роль, которую вы мечтаете сыграть?
– Меня греет мысль о Гамлете. В этом спектакле я сыграл все роли, кроме главной. Но у актера может быть такое: пожелал роль, сыграл ее, а потом в жизни у тебя все будет так, как там.
– Это же миф, и многие актеры его не подтверждают.
– Важно, ради чего ты пожелал роль. Если хочешь прославиться и хайпануть, показать, какой ты крутой – будет именно так. Ты сыграешь, а потом проверишь в жизни, как оно бывает по-настоящему. Другое дело, когда ты хочешь сыграть роль, чтобы сказать людям правду. Такой была моя цель, когда я играл цареубийцу, комиссара Яковлева. Подумайте, 100 лет назад мы жестоко убили семью с детьми – и живем себе спокойно. Мы и в название спектакля эту мысль заложили: «Я убил царя». Ведь найдутся и сейчас такие люди.
А вот какой я крутой, я показал в спектакле «Двое бедных румын» – когда играл, четыре раза потел до ниточки. Эту роль я прожил в жизни и проживаю до сих пор, плачу за нее.
– Как вы, такой эмоциональный человек, можете существовать в этой профессии?
– Я же подключаюсь через это!.. Просто стараюсь честно делать свою работу. В спектакле «На берегу пустынных волн» по «Медному всаднику» я играл Евгения. Мама сказала: «Как же ты убиваешься, как погружаешься во все, рвешь свою душу». Ей меня, конечно, стало жалко. Но нас так научил мастер: если ты не отдаешь все, то ты ничего не отдаешь.
– А вы не хотите поступить в труппу какого-нибудь театра?
– Я служил в московском Театре наций, но там не очень корректно ведут себя с немедийными актерами. Медийных-то, понятно, вылизывают. И так везде: нужен не артист, а раб, который играет 20 спектаклей в месяц. В этом случае про кино мне пришлось бы забыть. Поэтому репертуарные театры я стараюсь обходить стороной.
Сейчас я свободен, работаю над театральными постановками с теми, с кем хочу. За спектакли почти никогда серьезных денег не получал. Это мое альтруистическое искусство, чистое творчество.
– На что же вы с женой живете?
– Съемочками кормимся. Заработаем на проекте, и тянем эти деньги до следующего. Еще и поэтому у меня большая фильмография.
– Вы любите ходить в театр? Интересно смотреть, как работают звезды, например Хабенский?
– Я примерно знаю, как работает Хабенский, у нас одна школа. Аршавин однажды сказал: я люблю играть в футбол, а не смотреть на него. Так и я. Чтобы я пошел на какой-то спектакль, надо, чтобы про него мне напели, рассказали. Боюсь разочароваться. В театре я люблю спать. Когда просыпаюсь, сразу попадаю в спектакль как действующее лицо.
– Для зрителя театр – это работа.
– Однажды мы играли спектакль «Морфий» в ресторане. У нас было условие: пусть зрители заранее закажут себе еду, чтобы во время спектакля не шастали официанты. Критик, которого я пригласил, потом сказал мне: «Кирилл, вы их победили, потому что они не смогли есть. Набрали себе бутербродов, а кусок не полез в горло». Это потому что я был заряжен. Хотите «Морфий»? Пожалуйста, сейчас все накушаетесь. И мы как даванули! Этот спектакль планируем привезти осенью в Калугу.
– Есть ли у вас кумиры среди коллег?
– Из последних впечатлений – в спектакле «Я убил царя» Николая II играет Евгений Миронов. У меня было предвзятое отношение к нему, но тут я увидел, какой он мастер! Как он может распределяться, впрыгивать туда, сюда. Как он объекты держит! Я тоже хочу так уметь.
– Вы ставите перед собой высокую цель? Какую?
– Я медиум, человек, через которого проходит энергия. Перед каждым спектаклем я прошу: «Господи, вложи в наши слова, движения, мизансцены то, что Ты хотел сказать людям!» И – крестик снял и пошел на сцену.
Некоторые двери открываются перед актерами легче. Актера услышат скорее, чем обычного человека. Я осознаю, что это моя прямая обязанность – вписываться за людей. Мы же все в одной лодке, просто у меня есть рупор, и я могу громко крикнуть.
– На кого вы опираетесь в жизни, с кем сверяете свой путь?
– Всегда только личный опыт. Бьюсь и ошибаюсь, у меня только на голове 13 шрамов. Но я знаю, как не надо, и могу передать этот опыт. А опираться мне, по большому счету, не на что – только на божью милость. 
