Заслуженная артистка РСФСР, режиссер Наталья Бондарчук не случайно входит в состав жюри фестиваля кино о космосе «Циолковский». Она не только сыграла главную роль в лучшем русском космическом фильме «Солярис» Андрея Тарковского, но и много лет изучает идеи космизма.
— Наталья Сергеевна, как вам удалось настолько глубоко исполнить эту роль в столь юном возрасте?
— В «Солярисе» моя задача была не играть, а жить. Тарковский терпеть не мог, когда играют. Для меня был непререкаем его авторитет. Что он хотел, я делала.
К тому моменту у меня уже был огромный опыт, я сыграла во ВГИКе 400 ролей. Именно этот багаж позволил мне быть готовой к разным сценам.
— Вы как сами себя воспринимаете — актрисой или режиссером?
— И как актрису, и как сценариста, и как режиссера, и как продюсера поневоле.
— Принимаете предложения как актриса?
— Конечно. В этом году буду сниматься в Красноярске у замечательного режиссера Василия Кузовлева. Он завершает фильм о молодежных стримах. Стримы бывают настолько страшные. Иногда это делают просто больные люди. А есть стримы, которыми управляют, и получают очень большие деньги за издевательства над людьми. В фильме я играю непростой характер и непростую роль — бабушки, в прошлом известной музыкантши, с внучкой которой происходит чудовищная трагедия.
— А сами снимаете сказки! Почему?
— Детских картин даже в советское время было мало. И получив диплом, я стала заниматься детским кинематографом. Детям надо показывать сказки. Сказки вечны, они воспитывают, расширяют мировоззрение и, кстати, готовят к фэнтези, к фантастике. 
— Однажды вы сказали: «Я всегда пыталась и пытаюсь объединить разорванные нити».
— Да. Я человек, который пытается всех задружить. Это моя миссия. Ну, например, мы рассталась с Николаем Петровичем Бурляевым много лет назад. У нас двое детей прекрасных, у нас общие внуки. И мы как будто не расставались. В любую секунду я могу попросить у него помощи, и он у меня, мы смотрим в одну сторону. У нас очень много общего в духовном плане. У нас общее дело сейчас — восстановление российского кино. Пока нет голливудского кино и еще не пришло китайское, у нас есть шанс делать и показывать новое кино, ретроспективно показать на большом экране старые фильмы, которые не видел современный зритель.
— Ваш брат Федор Бондарчук тоже занимается кино. Вы дружите?
— Не могу сказать, что у меня каждодневная связь с Федором. Но мы всегда поздравляем друг друга со всеми праздниками, он присылает мне фотографии Паулиночки и своего ребеночка. Какие-то вещи мы обсуждаем. У нас была огромная связь с Аленой Бондарчук, с сестрой.
Я снимала ее в своем первом фильме «Живая радуга». Она мне рассказывала об отце: «Наташа! Ты знаешь, он даже с нами, с детьми, не очень-то разговаривает. Он иногда нас даже не замечает. Не видит наших проблем, не видит мамы. Он все время занимается только фильмами». Папа был очень сложный человек. Но «лицом к лицу лица не увидать», «большое видится на расстоянии». Может быть, поскольку я не была в семье Сергея Федоровича, я смогла увидеть в нем художника и написала об этом книгу «Лента жизни Сергея Бондарчука». 
— В какой момент вы смогли перерасти внутреннюю обиду?
— Уже во взрослом возрасте, я уже была студенткой. Я почувствовала его тепло, поняла, что он меня как любил, так и любит, и очень переживает, что я выросла, стала актрисой без его какого-либо участия.
Еще я поняла, что не папа расстался с мамой, а мама не выдержала папу. Ирина Константиновна мне объясняла: «Наташа, после войны люди возвращались калеками, с увечьями. Мужчин вообще было мало». А папа — красавец черноглазый. Мешками от поклонниц приносили письма, которые он даже не раскрывал. Папу отлавливали в буквальном смысле слова еще до Ирины Константиновны. В нее он влюбился как в образ. Он не хотел расставаться с семьей. Но мама такой человек. Она поняла, что ей либо оставаться женой «при муже», либо быть самостоятельной фигурой. Она почти была в обмороке, когда увидела плачущего отца, но забрала у него ключи. И он ушел жить к другу. Мама уезжает сниматься в фильме «Дорогой мой человек», папа начинает снимать «Судьбу человека». А мне 8 лет.
— С кем же вы остались?
— Меня воспитала бабушка — сибирская писательница Анна Ивановна Герман. Когда я родилась, она из Новосибирска приехала к нам и таким образом спаслась. Потому что там были чудовищные репрессии, и полкурса ее литературного было расстреляно. Так как я много болела, мы жили с бабушкой на даче, в Переделкино. Это особое место. Я ходила на костры к Корнею Ивановичу Чуковскому, который в это время как раз писал свою знаменитую книгу «От двух до пяти». Или однажды мы с бабушкой шли по проселочной дороге, я вижу человека, который белит яблоньку. Спрашиваю: «Это писатель?» Бабушка говорит: «Да-да». Я спрашиваю: «Детский?» Бабушка говорит: «Не совсем». Это был Борис Пастернак.
Я не горжусь своими званиями, наградами, но «Золотое перо Руси» за сценарий о Гоголе и награда за первую книгу из рук великого Валентина Распутина для меня важны. Всегда думаю: «Бабушка, это благодаря тебе». 
— Кто еще сыграл главные роли в вашей жизни?
— Конечно, родители — Инна Макарова и Сергей Бондарчук. Мой основной духовный учитель —Герасимов Сергей Аполлинарьевич. Конечно, Тарковский. Лариса Шепитько. И наконец Святослав Николаевич Рерих. Великой семьей я заинтересовалась около 30 лет назад. Для меня Циолковский, Вернадский, Чижевский, Рерих — это не просто имена. Это те люди, которые подали мне знак о вечности.
— С удивлением узнала, что вы серьезно погружены в тему научного космизма. Что вы находите в этой теме для себя?
— Для меня это взгляд из бездны, поиск себя и своего места во вселенной. Мы не изолированы от космических явлений. Человек — вообще жидкий кристалл. Мы на 80% состоим из воды. И воспринимаем мир не только глазами и тактильно. Мы воспринимаем мир энергетически, что более важно.
Сейчас идет одиннадцатилетний цикл солнечной активности, который вывел Чижевский. В этот момент как раз усиливаются революции, войны, эпидемии. Пик цикла придется на 2026 год. Можем это проверить.
— Вы верите в предначертанность судьбы?
— Ничего нет случайного. Случайность — непознанная закономерность. Это огромное количество явлений, которые притянуты нами, потому что мы это заслужили. Как негативных, так и позитивных. Есть божественный сценарий, который называется «душа». Души тех людей, которые вовлечены в нашу орбиту, формируют нашу судьбу. «Никто тебе ни друг, ни враг, но каждый человек — тебе учитель». Благословенны препятствия, ибо ими растем.
— Что же нужно делать?
— Смысл жизни в совершенствовании себя и мира. Мы были в гостях у Святослава Рериха в Бангалоре три раза в 1992 году. Он сказал: «Все очень просто. Сегодня надо сделать свою работу лучше, чем вчера. Не важно, пишете вы трактаты или подметаете пол». И так должно быть каждый день, тогда будет космический прогресс. И если вы сегодня остановитесь, вас отбросит назад.
В космосе остановок нет.
Если человечество будет продолжать разрушение, нашу планету ждет участь планеты Фаэтон. Нас отбросит эволюционно назад, и мы снова начнем с динозавриков. В индуизме даже есть такое понятие «пралая» — остановка всего и переход в другое состояние. 
— Жутковато звучит.
— Я не верю в смерть. В Евангелии сказано: не умрем, но изменимся. Христос нам даровал вечную жизнь. Земля для меня — это полустанок, на котором мы сдаем свои уроки, исправляем свои ошибки. Мы частицы бесконечно развивающегося мира. И все находимся на определенном этаже эволюционного развития.
— Как понять свое место?
— Очень просто. Прикоснитесь к гению, чтобы понять, что твое место еще не рядом с ними. Все гении у нас на полках. Спросите себя: есть человек умнее вас? А человек умнее того человека? Всегда есть кто-то выше нас, и всегда есть, кто ниже. Надо не сорваться со своей ступени и стремиться вверх. За нашу преджизнь что-то взять, чему-то научиться. Это все останется с нами в вечности.
