15 лет он знакомит людей с прекрасным миром гитарной музыки и видит в этом свою миссию. Центром притяжения гитаристов-профессионалов со всего мира Калуга стала благодаря Олегу Акимову – художественному руководителю фестиваля «Мир гитары».
— Олег, у вас не умолкает телефон. Как обстоят дела с подготовкой к фестивалю?
— У нас все как на фронте — позиций не сдаем. (Смеется.) В этом году фестиваль оказался довольно сложным в силу того, что участие в нем принимают в основном иностранцы. Приходится контролировать перелеты и переезды, организовывать встречи музыкантов. Многие из этих людей впервые приедут в Россию, и от нас во многом зависит, каким будет их первое впечатление о стране.
— По какому принципу отбираете музыкантов для участия в «Мире гитары»?
— По авторитарному. (Смеется) Я выбираю людей, как я уже упомянул, добившихся определенного успеха. Топовых музыкантов. Со многими из них я с удовольствием познакомлюсь лично.
— С кем, например?
— С квартетом «LOS ROMEROS». В него входят представители королевской гитарной семьи: Пепе, Селин, Селино и Лито Ромеро. Этот квартет был очень давно создан их отцом, и в этом году вся прогрессивная гитарная общественность празднует его столетие.
— Как пришла идея создания фестиваля?
— Началось все очень давно, в первую очередь с любви к гитаре. Фестивальное движение в советское время было очень сильно развито. На Украине был такой деятель Владимир Владимирович Славский – легендарная личность. В свое время я брал у него уроки. На фронте он потерял обе ноги выше колен, но его безудержная энергия была настолько ощутима! Он исколесил всю Россию, организовывая фестивали и гитарные движения. Будучи студентами, мы, конечно, на эти фестивали ездили. И вот тогда-то и пришла ко мне идея создания фестиваля на Калужской земле. Она была подкреплена тем, что в Обнинске гитарная школа очень сильная. Там хорошие педагоги. Взять хотя бы легендарный ансамбль «Веселый дилижанс» — номинантов на премию «Грэмми». У нас в Калуге тоже были гитаристы-энтузиасты. И так на базе калужской и обнинской школ мы решили организовать этот фестиваль. Был 1998 год.
— Как все начиналось?
— Начиналось все с локального сбора в музыкальной школе №2. Мы назвали его сложным незапоминающимся названием «Искусство классической гитары». На первый фестиваль приехали участники из Обнинска и московские педагоги. Он длился всего-то около пяти часов, но всем понравилось. И на следующий год мы решили повторить. Тогда, сидя на кухне, мы долго думали над новым названием, и в жарких спорах пришло сочетание «Мир гитары».
— Мне кажется, этим названием вы попали в точку.
— Да, оно получилось очень емкое. На следующий год мы провели фестиваль уже в концертном зале областной филармонии. Он длился три дня. А на третий год количество дней «Мира гитары» увеличилось до пяти, и по сей день фестиваль является пятидневкой.
Сначала к нам приезжали российские гитаристы, потом стали появляться зарубежные исполнители, в основном любители. Мы стали проводить вечера фламенко. Наш первый фламенкист швейцарец Юрг Герстер подарил мне диск Висенте Амиго. Впервые услышав музыку Амиго, я решил, что этот музыкант обязательно должен приехать на наш фестиваль. И это вскоре случилось.
Вот так постепенно наш фестиваль превратился в тот привычный уже «Мир гитары». Мы стали добавлять к концертам мастер-классы для педагогов, дневные концерты, потом появился детский «Мир гитары». Тот логотип, который сделал для нас Антон Ляпичев, сегодня очень узнаваем в мире.
— Вы все время повторяете «мы», для «нас». Кто эти люди, которые вместе с вами стояли у истоков и сейчас продолжают работать над фестивалем?
— В одиночку такую махину сдвинуть с места невозможно. Мы – это большая команда, в состав которой входят не только калужане. Это и моя супруга Елена, которая является директором фестиваля, и те люди, которые на протяжении многих лет находятся с нами на одной волне! На их плечах лежат встречи музыкантов, организация трансферов, размещение, работа со СМИ, PR-кампании по России. Есть наши испанские друзья, благодаря которым мы привозили в Калугу Висенте Амиго, Пако де Лусию – самых звездных гитаристов фламенко. Есть сплоченная команда, и эти люди приходят на фестиваль исключительно по велению сердца. Есть спонсоры, без которых мы не смогли бы обойтись. Нам важна и финансовая и моральная поддержка. Я очень благодарен Максиму Алексеевичу Акимову, который очень «болел» за фестиваль и в кризисной для нас ситуации добился того, чтобы мы могли двигаться дальше. Имена этих людей не указаны в буклетах, но они, тем не менее, делают свое дело…
— Я делаю вывод, что о «Мире гитары» вы можете говорить бесконечно. Все же хочется перейти от общего к частному и узнать, когда же лично вы впервые взяли в руки гитару?
— Быть может, это прозвучит странно, но я начал играть на гитаре в том возрасте, когда другие это дело уже бросают. Будучи школьником, я знал несколько аккордов, и мне хватало этого для того, чтобы петь песни под гитару с друзьями. Музыкальную школу я не оканчивал.
После школы мы решили, что будем играть рок-музыку в ансамбле, и я даже не стал поступать в институт, а пошел на завод телеграфной аппаратуры сборщиком, чтобы стать настройщиком и собирать усилители. Там проработал год и понял, что близится момент призыва в ряды советской армии, и поступил в Бауманский институт. А осенью, проходя мимо Дома учителя, увидел объявление «Кружок по обучению игре на гитаре». Думаю, пять аккордов знаю, надо бы еще пять выучить. И там встретил человека, который перевернул всю мою жизнь.
— Почему вдруг так произошло?
— Он просто сыграл мне до мажорную прелюдию Баха. Я, открыв рот, слушал и понял тогда, что это мое. С тех пор стал заниматься усиленно именно классикой. В конце мая решил бросить институт и поступил в музыкальное училище по классу балалайки – класса гитары тогда еще не было. Но армию никто не отменял. В 1983 году я попал в Польшу, в войска авиации. На счастье при Доме офицеров был вокальный ансамбль. Мы играли на танцах. Первые мои зарубежные гастроли случились именно в Польше. Мы ездили по небольшим городам, заезжали в молодежные лагеря. Время было интересное.
По возвращении домой продолжил учебу в училище, к тому времени там уже открылся класс гитары, куда я и перевелся. Еще ездил в Москву — брал уроки. Окончил училище с красным дипломом, вел преподавательскую деятельность и одновременно был солистом филармонии. А через год поступил в мою любимую петрозаводскую консерваторию.
— Почему вдруг Петрозаводск?
— Я ведь родом из Карелии. Мой отец был военным. Когда пришел срок демобилизоваться, ему, как и многим офицерам, служившим на севере, дали квартиру в средней полосе. Так мы оказались в Калуге. И с чьей-то легкой руки в 1976 году я стал калужанином.
— А что запомнилось из той докалужской поры больше всего?
— Помню, как в детстве мы с друзьями дня на три-четыре уходили в тайгу. Строили там шалаши, заборы, мосты. У нас в тайге было собственное настоящее царство. Какая ж красота была! Слава Богу, что мы не попали ни разу ни в какую передрягу, хотя опасность ходила рядом: волки и медведи по нашему городку разгуливали как дома. Самое интересное, что родители нас с легкостью одних отпускали. Может, потому, что все мы выросли в этой среде, и окружающая действительность для нас была нормой. Петрозаводск – это, конечно, город-сказка. Меня туда постоянно тянет.
— Теперь все становится на свои места. Выбор высшего учебного заведения был очевиден.
— Наверное, иначе не могло быть. В консерватории я учился с удовольствием. Потом была аспирантура. Я, кстати, стал первым в истории петрозаводской консерватории гитаристом, окончившим аспирантуру.
— В семье у вас были музыканты или вас можно назвать первопроходцем?
— Дедушка по папиной линии очень хорошо играл на гармошке. Быть может, оттуда пошли гены. А вот родители никакого отношения к музыке не имели. Мама пела в хоре, как многие жены офицеров, но это была скорее культмассовая работа, не более того.
— Вот интересно, как родители, не имеющие отношения к творчеству, отнеслись к тому, что их сын бросил учебу в техническом вузе и поступил в музыкальное училище?
— Очень критично. Помню, пришел осенью домой и сообщил родителям, что через неделю ухожу в армию. Мама спросила: «Какая армия? Ты ведь учишься в институте».
— То есть вы втайне от родителей поменяли место учебы?
— Да, втайне. Я предполагал, что реакция будет бурной. Услышав мое известие, мама тогда чуть не съехала по стенке. Долго меня ругала и упрекала — не могла простить этот поступок. Продолжалось это до тех пор, пока я не поступил в консерваторию. Все-таки слово это волшебное творит чудеса. У нас в армии музыканты с консерваторским образованием считались элитой. Мама не дожила, к сожалению, до того момента, когда я поступил в аспирантуру, наверное, тогда у нее окончательно отлегло бы от сердца, но жизнь распорядилась по-своему…
— В то время вы вели активную преподавательскую деятельность. По какой причине вы от нее отказались?
— Это произошло в тот момент, когда я занял пост начальника управления культуры и спорта. Но на тот момент я осознал, что проводить уроки, думая совершенно о другом, — это профанация.
Наверное, мне хотелось бы начать преподавать снова, но в одну реку дважды не входят. Работа преподавателя заключается в том, что у тебя должен быть свой класс и преемственность поколений. И для того чтобы этот класс появился у меня снова, придется потратить лет шесть, не меньше, а это срок серьезный.
— Как вам кажется, работая начальником управления, вы были на своем месте?
— По крайней мере, мне нравилось то, что я делал. Когда Максим Алексеевич Акимов собирал команду, все приходили с желанием сделать что-то общее и, главное, полезное обществу. Но, к сожалению, не все задуманное удается реализовать. Там другие законы. Может быть, просто нужно быть другим человеком.
— А вы какой?
— Я себя причисляю к людям творческим, которые могут иногда сказать не так, сделать не так, пойти не туда, выйти на шаг вперед. Но важно то, что это происходит не специально, без злого умысла. Творческий человек просто обязан быть активным, чтобы двигаться вперед и вести за собой кого-то, а может, чтобы, наоборот, плыть против течения. Как только ты начинаешь сливаться с толпой, ты перестаешь творить. Есть структуры, в которых нужно жить одной сплоченной командой, чтобы делать общее дело, но никак не реализовываться в творческом плане.
Вот посмотрите, в творческий союз, к примеру, входят исключительно индивидуалисты. Да, внутри этой структуры существует взаимовыручка и поддержка, но каждый развивается сам по себе. Человек культуры – индивидуалист, и не важно, состоит он в союзе писателей или композиторов. Должна быть свобода в душе, независимость, свобода поделиться с другими – свобода творчества. А управлять культурой тяжело вдвойне, особенно учитывая тот факт, что окружают тебя такие же творческие люди, просто каждый стоит на разной ступеньке этой иерархической лестницы.
— Все помнят, как тяжело вы покидали свой пост. Вы из этой истории какой урок для себя вынесли?
— Каждый опыт многому учит. Взлеты и падения человеку необходимы. Честно говоря, я не сторонник версии о посланных свыше испытаниях. Я за то, чтобы любой человек жил хорошо. Но жизнь настолько сложна и непредсказуема, что никто из нас не знает, что ждет его за поворотом судьбы. Ровная дорога или с ухабами, выдержишь ты или сломаешься. У многих людей эти трудности встречаются. Главное — выйти из этой ситуации с достоинством и не потерять любовь к жизни. Надеюсь, что у меня это получилось.
— Для вас характерен оптимистичный настрой по жизни?
— В целом, да, конечно. А если и случаются стрессовые ситуации, мне кажется, я умею все четко проанализировать и найти из них выход.
— В своей жизни вы совершали поступки, о которых сегодня жалеете?
— Наверное, нет человека, совесть которого абсолютно чиста. Такие поступки, конечно, есть, но мне бы не хотелось говорить о них во всеуслышание. Слава Богу, их немного.
И, все-таки, в жизни не должно быть места унынию, в ней больше положительного. Я помогаю людям окунуться в прекрасный мир гитарной музыки. На этом поприще я сделал много положительного и это глушит, зачастую, то немногое отрицательное, что все-таки есть. Мне очень нравятся слова Баха, который говорил, что музыка предназначена для очищения души и прославления Господа Бога. Действительно, когда ты занимаешься высоким искусством, ты очищаешься. Мне очень хочется, чтобы как можно больше людей приобщились к этому и стали очищаться. Я, если хотите, музыкальный пастырь, и в этом заключается моя главная задача.
— Судя по тому, что у «Мира гитары» огромное количество поклонников, вы со своей задачей справляетесь.
— Я думаю, да, и очень этому рад. Раньше я и подумать не мог, что те люди, песнями которых мы заслушивались в юности, проявят свой интерес к фестивалю. Андрей Макаревич очень хотел приехать на выступление Стэнли Джордана, но не попал из-за плотного гастрольного графика – в последние дни мая он с «Машиной времени» выступает на Камчатке.
— Среди тех музыкантов, которые являются частыми гостями «Мира гитары», есть те, с которыми тесно дружите?
— Я очень хорошо знаком с Лешей Романовым, лидером коллектива «Воскресенье», и его женой Ларисой. Сегодня жизнь закрутила нас, и мы стали общаться чуть реже, но добрые дружеские отношения поддерживаем по сей день. Тесно общаемся с Димой Илларионовым и Ромой Мирошниченко.
— Много ли у вас друзей, не имеющих отношение к миру музыки?
— Возвращаясь к той истории с увольнением, скажу, что никто из друзей тогда не отвернулся от меня, все были рядом. Есть друзья музыканты, есть люди не из мира Музыки, но ответ тут только один – друзей много.
— Мы с вами все о работе. А есть еще и семья. Сыну пожелаете музыкальной карьеры?
— Он сегодня занимается в театральном кружке, выступает на фестивалях. Мы специально не стали отдавать его в музыкальную школу. Взяли паузу. Я вижу, что способности к гитарной музыке у него есть, но пока не настаиваю. Если он решит, что ему это необходимо – научится. Но карьеры музыканта я бы ему не пожелал — профессия эта очень сложная. Ты постоянно должен пробиваться, затрачивая уйму сил. И хорошо, если это к чему-то приведет. Ведь сколько музыкантов с консерваторским образованием сегодня не востребованы.
— У творческого папы – творческие дети. Ваша дочь Наташа сегодня уже сделала свой выбор в пользу хореографии.
— Мои творческие гены раскрылись в дочери именно таким образом. Она человек даже более собранный, чем я. То, что Наташа продолжает получать высшее образование в Институте культуры в Туле – это проявление воли. Я дочерью горжусь. Профессия, которую она выбрала, тоже очень непростая. Она танцует и параллельно занимается преподавательской деятельностью.
В свое время мы настояли на том, чтобы она окончила музыкальную школу по классу фортепиано, а она всегда задавала нам вопрос, почему мы не отдали ее в хореографию. Конечно, это необходимо было сделать, но осознание этой необходимости пришло очень поздно. Быть может, у дочери моя судьба, и она должна была пройти все это, чтобы в итоге найти себя в танце и преподавании. Я думаю, что даже если бы я окончил Бауманский, все равно не стал бы инженером. Уверен, что моя жизнь в любом случае была бы связана с музыкой.
— Чтобы ощущение счастья не покидало человека, воедино должны сойтись несколько составляющих. Какой рецепт счастья у вас?
— Это скорее мечта, нежели рецепт счастья. В первую очередь хочется, чтобы дети выросли людьми достойными, и я мог ими гордиться. А во-вторых, если на фестивале вырастет новый Пако де Лусия, я буду очень рад.
В детстве мы с друзьями дня на три-четыре уходили в тайгу. У нас там было собственное настоящее царство. Сегодня кумиры моей юности проявляют интерес к «Миру гитары». Раньше об этом я не мог и мечтать. В первую очередь хочется, чтобы дети выросли людьми достойными, и я мог ими гордиться.
Текст: Ирина Личутина
Фото: Дмитрий Мамяс, Екатерина Зимина, архив Олега Акимова, кадр из фильма «Сны учителя музыки»
— Олег, у вас не умолкает телефон. Как обстоят дела с подготовкой к фестивалю?/p
