8 декабря отмечает 70-летний юбилей генеральный директор уникальной калужской компании «Галантус» Юрий Витальевич Казанков. Вместе с супругой Людмилой более 40 лет они посвятили развитию цветоводства в нашей стране. За эти годы многое изменилось, но их приоритеты остались прежними. Цветоводство для Казанковых — дело жизни.
- Юрий Витальевич, когда я готовилась к нашей встрече, в Интернете о вас не нашла никакой информации.
– Знаете, для цветоводов России и СНГ «Галантус» – настоящий красивый цветочный бренд, в переводе на русский язык означает «весенний цветок подснежник». «Галантус» так же легко узнаваем в Калуге, да и во всей России, как прежде были известны «Турбинка», Моторный завод – мастодонты промышленности Калуги. Мы редко заявляем о себе: нам кажется, что нас и так все знают.
– Вы родились в тяжелое для страны время. Расскажите, пожалуйста, откуда вы родом.
– Родился я в Нарьян-Маре. Далеко за полярным кругом. У нас в семье было восемь детей! Пятеро родились до войны, и трое – после. Мама моя была сплавщицей леса, а папа – секретарем райкома комсомола. Представляете, какая гремучая смесь!
Великие люди были наши родители. Жили бедно, но весело, дружно и достойно. Раньше как гуляли: сбрасывались по три рубля, остальное несли, что у кого есть – картошку, капусту. Я от мамы столько знаю поговорок, присказок! Как сейчас помню, мама на праздниках пела частушки: «При царе при Николашке ели белы колобашки, а теперя исполком – всю солому истолкем». Папа ругался: «Катя! Ты что?!»
– Удивительно, люди из разных социальных групп обычно не уживаются.
– Антиподы всегда притягиваются! Мы с Людочкой тоже очень разные люди. Я говорю, что думаю, «лезу в драку». Люда же «нашла – молчит, и потеряла – молчит». Кто-то мне однажды сказал: «Конечно, ты можешь говорить что угодно, у тебя Люда – такой тыл!» Людмила мне всю жизнь помогает в политических вопросах. Я иногда бываю очень вспыльчив, эмоционален. Но в обиду себя нельзя давать никогда, особенно когда это несправедливо.
Работа смывает все наносное, заставляет думать. Чем труднее становится жизнь, тем сильнее работает черепная коробка и тем больше человек становится человеком
– Как вы вспоминаете свое детство на севере?
– У нас было прекрасное детство. Как тогда говорили: «Спасибо товарищу Сталину…» Помню день смерти Сталина. Мы тогда только переехали из Нарьян-Мара, из заполярного круга на 500 км южнее, на станцию Ижма, которую потом переименовали в г. Сосногорск.
Днем 5 марта 1953 года приходим домой с младшим братом Гришей. Все в снегу – рыли крепости под окном. Играет черное радио на стене, мама за круглым столом чистит мелкую картошку и плачет. Бегут люди, сгибают флагштоки, привязывают на флаги черные ленты. Митинг, все плачут… Сталин умер, что же будет…
Зимой в школу идешь – темно, из школы – темно. Бывало, из-за сильных морозов ниже 41-42 градусов по две недели в школу не ходили. Но все ребята были на улице. Зато летом!.. Однажды заигрались в футбол до 4 утра, солнце же не заходит! Пришли домой, а дома никого – все нас ищут.
Все время мы проводили в школе: кружки всевозможные, профподготовка, футбол, хоккей, лыжи, походы…
Мы и в походы ходили, и учились, и жили в одном дворе четыре пацана. И, представляете, дружим до сих пор! Эти друзья, однокашники живут и теперь рядом: двое в Москве, один в Обнинске! Мне в жизни очень повезло!
– Повезло в чем?
– Повезло на друзей, на учителей, вообще в жизни везло на хороших людей. На севере такие люди жили! Вот, например, у нас работали три врача: Зебров, Солодовников и Григорьев.
Их якобы арестовали интернами после смерти Горького. По крайней мере легенда была такая. Это были уникальные врачи. Их очень уважали.
А какие у нас были учителя! Классный руководитель – Инесса Аркадьевна Букштейн из Ленинграда, преподавала английский язык. Елена Степановна Грашичева – учитель русского языка и литературы – глыба, человечище! Она, например, когда приезжала после каникул, мы две недели на ее уроках ничего не учили.
Она нам рассказывала, где была в Ленинграде, про музеи, театры. Помню, мы проходили «Евгения Онегина». А у нас был одноклассник Толя Куров, по национальности коми. И Толя выходит и читает наизусть «Евгения Онегина». Два урока читает, потом еще. Она говорит: «Толя, вот я тебе и всем обещаю, в аттестате у тебя будет пятерка по литературе». И все пацаны схватились учить «Онегина», это стало какой-то эпидемией. Вот эти учителя в 10-м классе организовали нам поездку в Ленинград. Эти десять дней потрясли нас!
Надеюсь, что мои внуки и правнуки приблизятся к социальному равенству. Мы все равно вернемся к социализму. Не только наша страна, весь мир!
– На всю жизнь остались воспоминания?
– Конечно! О таких учителях можно только мечтать. Мы получили «уроки» красоты ленинградской архитектуры, истории, культуры , театрального и музыкального искусств…
Сегодня для России нет задачи важнее, чем воспитание нового поколения. Это важно, насколько в обществе важны мораль и совесть. Общество должно жить правильными идеями, примерами прекрасного. Уровень социального и экономического развития, демократическое развитие общества напрямую зависят от уровня культуры, знаний человека. Мне сегодня импонирует новый министр образования и науки Ольга Васильева и то, что она говорит о воспитании нового поколения, об образовании, о том, что школа снова должна стать лучшим другом ребенка.
Важнейшее дело – дети и то, что мы закладываем в них. Второе – это историческая роль России. Нужно помнить, что у нас великая страна и великие люди. Ученые посчитали, что общество может измениться за два поколения. Нам до этого срока осталось немного, и станет лучше. Уже появляются точки роста, вы же это сами чувствуете. И я надеюсь, что мои внуки и правнуки приблизятся, может быть, к социальному равенству и к тому понятию, которое Маркс называл социализм.
– Вы считаете?
– Безусловно. Капитализм – это глубочайшая несправедливость. Перед природой и Богом мы все равны. Так в чем же дело?
– В физических, умственных способностях, в целеустремленности, в желании и нежелании работать в конце концов.
– Власть должна регулировать эти возможности. Помните: «И мысли, и дела я знаю наперед»? Руководить – значит предвидеть. Нельзя народ бросать в грязь по принципу: доползешь до берега – будешь жить, не доползешь – извини. Когда люди обездолены, живут в бедности и нужде, они не рожают детей, они не видят солнца, они становятся злыми. Кто-то запивает, кто-то убивает, кто-то погибает. Это разрушительно для цивилизации! Мы все равно вернемся к социализму. Не только наша страна, весь мир!
– Почему вы не пошли в политику?
– У меня характер плохой. Говорю же: генетика – сплавщица леса и секретарь комсомольской организации. Я никогда не лукавлю, всегда говорю прямо и за это получаю. «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Старо как мир.
– Юрий Витальевич, как же вы из холодных краев попали в такую теплую профессию?
– Случайно. Когда окончил школу, я учиться не собирался. Думал поступить заочно в Ленинградский институт железнодорожного транспорта, пойти работать и помогать родителям. Но приехал товарищ моего старшего брата Коля Гладилин, выпускник Плодоовощного института им. И.В. Мичурина, и уговорил меня поехать учиться яблоки выращивать. Вообще, я же только в 10-м классе первый раз вживую увидел, как яблоки растут на деревьях! Так в 17 лет я отправился из Сосногорска в Москву, оттуда – в Мичуринск, учиться уму-разуму.
Первым троллейбусом с вокзала приехал в институт и сел на ступени у старого здания ждать открытия. Сначала пришла уборщица, спрашивает: «Чего ты, мальчик, сидишь?» Потом секретарь приемной комиссии: «Откуда приехал? Что окончил? А почерк у тебя хороший? Садись со мной, будешь помогать». После обеда мне комнату выделили в общежитии, я посмотрел: велосипеды стоят, бутсы висят – спортсмены живут. Мне так все понравилось. Вечером пошел с ребятами в футбол поиграть, забил гол, и меня тут же в команду взяли. С ребятами ездил на практику в учебные хозяйства, собирать вишню, смородину, груши. Там такие богатые были сортовые сады! После практики вернулись, я вступительные экзамены сдавал, а за дверью за меня ребята болели!
– Вы спортом занимались?
– Я всегда говорю: спорт меня сделал директором. В институте все спортивные мероприятия были на мне: я все соревнования организовывал, команды собирал и сам выступал. Тогда на серьезном уровне проводились спартакиады сельхозвузов, спартакиады народов России. Благодаря этому мы объехали весь Советский Союз.
Здесь пытались выращивать цветы. Но цветов не было. Нам хватило двух лет, чтобы мы стали первыми. В 90-м году на выставке в Японии Россия получила 45 медалей. 26 из них хранятся
в нашей приемной
– Победы давали какие-то привилегии, льготы?
– А как же! Талоны на еду! Когда я возвращался, вся комната потом две недели питалась бесплатно. Мы вообще-то весело жили, в карты играли. Нас даже дважды из общежития выгоняли. Но и учиться успевали. И хорошо.
У нас были потрясающие педагоги, профессура. Генетик Александр Сергеевич Татаринцев, он еще с Мичуриным работал! Игорь Алексеевич Муромцев! Это же гении. После института в аспирантуру на Западно-Сибирскую опытную станцию, на Алтай меня позвал Юрий Константинович Тулупов. Он мне очень помогал, относился ко мне по-отцовски. Какое-то время я даже у него жил. Такие у нас преподаватели были!
– А вы уже тогда занимались цветами?
– Нет, по специальности я плодоовощевод, виноградарь, а занимался с института теплицами. В аспирантуре диссертацию написал по огурцам. А цветоводом была Люда всегда. Не зря ее называют главным цветоводом СНГ. Она родилась и выросла в Риге, с детства увлекалась цветами. На третьем курсе уже читала лекции по цветоводству, была председателем научного студенческого общества.
– Вы однокурсники?
– Я учился на два года старше. Она такая красивая, умная. Пела прекрасно. Я ее сразу приметил.
– Так к ней, наверное, очередь из ухажеров стояла?
– Меня это не волновало. Когда моя учеба подошла к концу, я понял, надо что-то делать, устроил одну драку и пригласил ее приехать ко мне уже на север. В 70-м году на 9 мая она прилетела ко мне на Алтай. Туфельки на шпилечках, чулочки, болоньевый плащик зеленый. Метель страшная метет, а она в этом капрончике! Хорошо, шеф дал мне черную «Волгу», чтоб ее встретить. И я повез ее «квартиру» показывать. У меня кабинет был шесть на шесть метров, я в нем жил. Перегородил его пленкой, покрасил ее гуашью в разные цвета, и получилась у нас «квартира». И 6 ноября 1970 года мы поженились. Потом на Алтае мы вместе такие чудеса выращивали, нас весь край знал!
– Когда вы в Калугу приехали?
– По случаю в 1985 году. Вообще-то меня здесь не сразу приняли. Спасибо Астахову Михаилу Николаевичу, светлая ему память. Он был председателем горисполкома и отстоял меня.
– Какое хозяйство вам здесь досталось?
– Контора с проваленным полом. И теплицы подземные. Здесь пытались выращивать цветы. Но цветов не было.
– И с какими чувствами вы приступили к работе?
– Очень обрадовался. Настолько интересно было. Все с нуля надо было создавать. Мы забыли обиды и начали работать. Были молоды и полны сил. Хватило двух лет, чтобы мы стали первыми. Приходили ночью домой с работы и в 6 утра уходили на работу. Наши дети без нас выросли. За все годы мы даже половины отпусков не использовали. Вдвоем не могли уехать, а по одиночке не хотели. И никто не заставлял нас. Мы сами себе всегда задачу ставили – быть только лучшими. Никак иначе.
– Как вы пережили развал Союза и глобальные перемены?
– Пришлось трудно. Но мы быстро сориентировались. В 90-м году впервые приняли участие в зарубежной выставке в Японии, где Россия получила 45 медалей. И 26 из них хранятся в нашей приемной. В 92-м году нас в первый раз пригласили на выставку в Голландию. И мы с радостью поехали, чтобы познакомиться и посмотреть, как работают лучшие цветоводы мира. Мы же в советские времена новости цветоводства узнавали только из журналов, не могли использовать зарубежный опыт. И с того момента мы активно стали сотрудничать с голландцами. В 93-м году мы поднялись, и в 94-м году купили 20 квартир для сотрудников. Это были золотые времена для нас. И я очень рад, что нам это удалось сделать.
– Как сегодня обстоят дела?
– Раньше тюльпан стоил 70 копеек штука, а поездка на троллейбусе стоила 4 копейки. Сейчас тюльпан стоит 25 рублей, а троллейбус – 15. Понимаете диспропорцию? Это стоимость электроэнергии, тепловой энергии. Совершенно никого не интересует, какой у нас бюджет. Для цветоводческих хозяйств, в отличие от других сельхозпредприятий, льгот нет. Понятно, что государству сейчас не до цветов, оно делает глобальные вещи. И в целом я поддерживаю внешнюю политику нашу. Внутренней-то политики у нас нет. Ведь что такое политика? Это сконцентрированная экономика, больше ничего. Когда человек знает, сколько у него денег в кармане и сколько куда надо положить, чтобы эти деньги работали. Сейчас очень тяжело всем. И я потерплю. По большому счету что мне нужно? Чтобы мои дети «не цеплялись за трамвай».
– Насколько известно, у вас семейный бизнес, и ваши дети работают с вами. Это общее желание или ваша принципиальная установка?
– Пока никто не жаловался. Профессия наша очень хорошая, хозяйство большое, для каждого найдется здесь работа. Вот Олег Митрофанов – мой зять. Мы вместе жили и работали много лет. Четыре года назад он стал работать самостоятельно. И я очень рад его успехам. Мне нравится, что его идеи нужны городу, обществу.
– У вас не было желания оставить эту заботу детям и отойти от дел?
– Когда ударяет по хвосту, хочется себя пожалеть, бросить все к чертовой матери… Особенно последние два года. А потом мы с Людой посидели, подумали и решили снова «идти в бой». Из 123 хозяйств, которые были в СССР, на сегодня остались в живых только четыре, наверное. Неужели мы не сможем?! Работа наполняет нашу жизнь, заставляет нас подниматься каждый день на ноги. Работа смывает все наносное, заставляет думать. Чем труднее становится жизнь, тем сильнее работает черепная коробка и тем больше человек становится человеком. Говорят, три процента людей толкают нашу планету вперед, восемь-десять процентов ее обихаживают, а оставшиеся – плывут по течению. Я верю, что мы с вами каждый день «толкаем планету» своей работой, тем, что мы создаем каждый на своем месте. А покой нам только снится. Все время возникают какие-то идеи. Все время надо двигать что-то.
– Что вы сегодня двигаете?
– Мечтаю сделать программу «Морковный сок – для детей». Выращивать морковь, ее, чистую, развозить по детским садам, школам, больницам. И дети будут пить свежевыжатый морковный сок, уникальный по своему составу микроэлементов и витаминов. Все очень просто, недорого, а вклад в здоровье детей колоссальный.
– Поэтому вы сменили вектор и создали «Галантус-Агро»?
– Почему? Одно другому не мешает. В колхозе, который мы купили, в советские времена было все: молоко, картошка, морковь, огурцы, помидоры. Хочу все возродить! Я верю в роботов и уникальную технологию, которая называется «добровольное доение». У нас хорошие коровы – вологодские и американские. Но нет ветеринара толкового! Никак не можем найти. Я даже дом для него построил. Это же катастрофа: из 120 человек, которые выпускаются в сельхоз-академии, всего шесть человек попадают на село. И те – целевики. А остальные не хотят. Понятное дело, молодому человеку на селе трудно. Но я не могу смириться с таким подходом. С нежеланием молодежи возводить свою идею в ранг самого главного, доводить дело до конца!
Мечтаю сделать программу «Морковный сок – для детей». Все очень просто, недорого, а вклад в здоровье детей колоссальный
– То есть вы все равно будете выращивать цветы?
– Конечно. Я законченный оптимист. Да, нам приходится искать варианты, перестраивать производственные циклы. Сегодня я снова должен читать, учиться технологиям, чтобы после цветов мы могли выращивать овощи. Хотя новое – это хорошо забытое старое. Мы еще в 70–80-е годы выращивали первым оборотом огурцы, а вторым – хризантемы. Ничего, с божьей помощью прорвемся.
– А вы чувствуете эту помощь?
– Каждый человек внутри себя ощущает присутствие Бога. Я, допустим, некрещеный. Но в Бога верю. Когда человек маленький, он кричит «мама». Когда плохо взрослому человеку, он говорит: «Господи, помоги». Это настолько естественно.
Столько моментов в жизни было сложных. Но мне очень повезло встретить на жизненном пути столько людей, великих душой, сердцем, умом, делами. И в детстве, и в юности. И потом, пока мы работали, наши друзья кормили, лечили, воспитывали наших детей. Кто-то предостерег меня от ошибок, кто-то протянул руку помощи в трудный момент. Все эти люди в какой-то мере мои учителя. Я им безмерно благодарен.
– Юрий Витальевич, а сейчас, накануне 70-летия, у вас есть мечта?
– Человек должен жить идеей, должен жить мечтой. Сейчас я мечтаю, чтобы коровы прибавили молока до 25-30 литров. Мечтаю обновить стадо.
Вот вспомнил, что за всю жизнь так себе и не построил дом. Все было не до того. И теперь мечтаю об этом.
Тут придумал посадить 70 деревьев в честь юбилея. Как когда-то, в 1986 году, я посадил 46 голубых елей – по году своего рождения. Теперь хочу посадить 70 сосен. Лишь бы здоровье не подвело.
И еще мечтаю, чтобы у россиян… всегда были деньги на цветы.
