В свои пятьдесят он много и плодотворно работает на благо родного города и страны, часто и с удовольствием путешествует и неустанно открывает для себя новые грани этого мира. Список его должностей, званий и наград очень внушителен, но их обладатель на удивление скромен. Он замечательный собеседник и настоящий джентльмен. С Юрием Николаевичем Жуковым мы встретились накануне его юбилея.
– Юрий Николаевич, каким было самое первое ваше воспоминание?
– Несмотря на то что родился я в первом роддоме города Калуги 12 ноября 1962 года, мое первое воспоминание, конечно, не об этом. Я тот момент, о котором сейчас расскажу, очень отчетливо помню. Мама утверждает, что было мне тогда около года и четырех месяцев, во всяком случае, не больше полутора лет. В раннем детстве были у меня какие-то проблемы с легкими, и родители приняли решение отправиться со мной к бабушке, которая жила близ монастыря Оптина Пустынь. Свежий воздух и козье молоко должны были поправить здоровье. И вот, помню, везут меня родители в детской коляске бело-зеленого цвета вдоль монастырской стены, а по тропинке ползет уж. Не знаю, испугался я тогда или нет, но запомнил этого ужа на всю жизнь. Змея, хоть и безобидная, была для меня тогда чем-то невероятным, огромным и ползучим.
– Бывает же! Произвел на вас впечатление этот уж. Вы говорите, бабушка недалеко от Оптиной Пустыни жила.
– Бабушка по маминой линии. Мама родилась в Козельском районе и жила вместе с семьей рядом с монастырем. Она работала фельдшером в медицинском пункте, который располагался тогда прямо на территории святыни, рядом со скитом старцев.
– Жизнь вблизи намоленного места наложила какой-то отпечаток на мировоззрение семьи?
– Многие из моих родственников по материнкой линии до сих пор связаны с церковью. Тяга к духовному очень присуща семье моей бабушки. Сама она родилась в многодетной семье. Шестнадцать детей – это, согласитесь, немало.
У мамы моей был очень достойный отец – мой дед. К сожалению, он очень рано умер. Мне бабушка в свое время отдала для школьного музея его орден Красной Звезды. На нем номер был еще двузначный – очень редкий. У деда была дарственная шашка. Он успел повоевать в Гражданскую, Финскую и Отечественную войны. С бабушкой они познакомились во время ее работы в госпитале, что находился в Оптиной Пустыни. После госпиталя уже там расположилась машинно-транспортная станция, на которой работал мой отец.
– Николай Васильевич — личность в Калуге известная. Являясь заслуженным работником транспорта России, он с автомобильной сферой связан крепко и на всю жизнь.
– Не поспоришь. Второе мое детское воспоминание после той змеи – это автобаза. Эти автобусы, КАВЗики. Здесь в то время коллектив был больше нынешнего, и все были очень дружны. И за грибами вместе ездили, и дни рождения отмечали. Мне это, видимо, с генами передалось. У нас сейчас мало что изменилось в этом плане. Обстановка на предприятии очень домашняя. Усилиями начальника отдела кадров Натальи Николаевны Ильиной здесь выращивается много цветов. Эта благоухающая красота обрамляет наш небольшой прудик, где плавает двадцать карпов.
Сердце предприятия «КалугаСтройТранс» – это ремонтная зона. Тот, у кого такое богатство есть, – король. Работают у нас очень толковые ребята. А есть сотрудники-старожилы, которые еще при отце трудились.
Жизнь отца на протяжении шестидесяти лет с автомобильно-строительной сферой связана. Я этим тридцать лет занимаюсь. Так что у нас династия целая.
– Папа ваш откуда родом?
– Отец родился в деревне Красной Боровского района. Она, между прочим, рядом с той самой Стрелковкой находится, откуда родом Георгий Жуков – наш великий полководец и мой однофамилец. Я окончил военное училище – самое престижное, имени Верховного Совета СССР, т.е. я был кремлевским курсантом. И фамилия, думаю, сыграла тут свою роль. У нас в семье профессиональных военных не было, за исключением, пожалуй, дедушки, который младшим командиром прошел все войны.
– То есть к решению выбрать для себя профессию военного вы пришли самостоятельно?
– С фамилией Жуков? Конечно! Да еще и с именем Юрий. Я ведь родился спустя ровно полтора года после полета Юрия Гагарина. Так что имя для меня родителям долго выбирать пришлось. (Смеется.) Я даже сначала летчиком стать хотел. Но ввиду того, что занимался борьбой, каратэ, да вообще активно занимался разными видами спорта, у меня сначала нашли искривление носовой перегородки, и мне ее пришлось выпрямлять, в чем мне помог знаменитый доктор Северинов-старший. Я уже гото-вился в летное поступать, но у меня снова какие-то противопоказания нашли, но желание резать себя снова у меня отпало. На тот момент один из моих двоюродных братьев закончил то самое училище имени Верховного Совета СССР и посоветовал туда поступать. Москва, военная элита. И решение пришло само собой.
– Это в каком же году было?
– Шел восьмидесятый год. Для Москвы он был олимпийским. Конкурс при поступлении – двенадцать человек на место. Мы сдали экзамены раньше, в июле, и участвовали в олимпийских мероприятиях.
А потом началась строевая муштра. Мы приезжали из отпуска и, начиная с 31 августа и до 5 октября, по двенадцать часов в день маршировали, чтобы в течение сорока секунд пройти по Красной площади. Я участник 110-111 парадов на Красной площади. Ввиду того, что я достаточно хорошо английский знал, ротный любил поставить меня дежурным по роте, чтобы при встрече иностранных делегаций я мог что-то объяснить на этом языке.
– Английский где так хорошо выучили?
– В нашей 24-й школе. Я очень благодарен сильному преподавательскому составу за те знания, которые они нам дали в свое время. Со многими одноклассниками мы тесно дружим до сих пор, с кем-то сотрудничаем по работе. Мы часто встречаемся, созваниваемся регулярно. Слава Богу, жива еще наша первая учительница Мария Николаевна Соскина, которой в этом году исполнится 88 лет. Она в исключительно хорошей форме: пишет стихи, входит в совет ветеранов Московского района. Постоянно находится в движении. Бывает, захожу к ней в гости чаю попить и поболтать. Это приятно.
– Школа ваша находится рядом с площадью Победы. Значит, вы жили где-то рядом?
– Мы с родителями жили в первом пятиэтажном доме в том районе, недалеко от Вечного огня, которого на тот момент и не было еще, как и самой площади. А вокруг был частный сектор. Мы с друзьями строили плоты, тритонов ловили. В нашем районе было много болот. В те времена это чуть ли не окраина Калуги была.
– Вам не кажется, что раньше детство было более беззаботным?
– Думаю, для каждого пора детства самая лучшая, в какое бы время человек ни жил. Я помню вкус мороженого-эскимо на палочке. Помню, что по праздникам родители давали мне двадцать копеек. Фруктовое мороженое за девять копеек – это настоящий кусок счастья был. Каждый день мы не могли себе этого позволить. И я был абсолютно счастлив, съев это лакомство. Сейчас ребята уже не могут такого счастья испытать, потому что все доступно. Но и сегодняшние дети будут эту пору вспоминать с таким же трепетом, как сейчас это делаю я. И для них лучшим временем будут школьные годы чудесные. Первая любовь, крепкая дружба, походы, дискотеки.
– Каким вы были в юности?
– Я занимался спортом. В клубе «Строитель» учился игре на аккордеоне, пел в хоре. Потом это пригодилось. Зная нотную грамоту, самостоятельно научился играть на гитаре. И когда мне предложили создать вокально-инструментальный ансамбль в школе, я согласился. Сами представляете, что такое мальчик, который поет и играет на гитаре.
– Пользовались успехом у противоположного пола?
– Не без этого. (Смеется.) Это были очень счастливые годы.
– Вы упомянули мороженое, которое в детстве было для вас «куском счастья». А что можете назвать «куском счастья» на данном этапе?
– Путешествия. В моем активе не меньше семидесяти стран. Я забирался в Австралию и Новую Зеландию, Японию и Америку. В последней был несколько раз. Старушку Европу всю объездил. Я не хочу уезжать из России и желаю встретить старость здесь, но мне бы очень хотелось, чтобы здесь так же комфортно жилось, как в Новой Зеландии, например. Там люди всегда улыбаются друг другу, они дружелюбны. За границей люди очень открытые. По моему мнению, их дежурные улыбки лучше нашего откровенного хамства.
– Но вы, тем не менее, патриот?
– Конечно. Я очень уважаю нашего нынешнего президента Владимира Путина. Благодаря его политике Россия сейчас на верном пути. С его приходом к власти в стране появилась какая-то стабильность и уверенность. Нет того безудержного бандитизма и олигархического диктата. Но проблем-то у России еще очень много и одна из них – это коррупция. Причем на всех уровнях. С болью смотрю на то, как разворовываются миллиарды народных денег, которые могли бы пойти на улучшение боеспособности нашей армии, на нормальное питание для солдат. Тот народ, который не кормит свою армию, будет кормить чужую.
– Каковы же, по-вашему, пути выхода на новый уровень развития?
– Знаю точно, что должно быть мгновенное реагирование власти на любые проблемы при жестком контроле общественности. Есть общественная палата, членом которой я являюсь. Ей вменяется экспертиза законодательных актов, которые рождаются на Калужской земле. Но на сегодняшний день с нашими заключениями не слишком уж считаются. Реально общественность не привлекается. Я выступаю за то, чтобы вашему брату журналисту предоставляли любые документы и реагировали оперативно на любой его запрос, как и положено по закону. Я вообще за то, чтобы любой гражданин жил по законам РФ, невзирая на чины и звания. Только равенство всех перед законом позволит стране преодолеть коррупцию и обеспечит нам светлое будущее.
Вот, кстати, 31 октября мы обсуждали проблемы национального примирения. Я толерантно отношусь к нациям, которые, проживая не на своей исторической Родине, соблюдают законы той местности, в которой живут. Положено в церкви у нас мужчине шапку снимать, а женщине голову покрывать – значит так надо. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Люди, которые приезжают к нам на заработки, но не желают жить по уставу местного населения, – это беда. Когда в центре Москвы идет дагестанская свадьба со стрельбой, когда чеченец на джипе проезжает мимо Вечного огня, какие эмоции это должно вызывать у коренного русского?
– Лично вы что испытываете, когда видите и слышите подобное?
– Негодование. Что было бы со мной, если бы я по священному для них месту на джипе промчался? Сколько бы секунд я после этого прожил?
– Наши с вами соотечественники тоже способны порой на такие поступки, что страшно и стыдно становится.
– В любой нации такое есть. Просто представители других народов резко выделяются. И менталитет у них другой. Среди наших тоже такие есть. И их, безусловно, надо воспитывать. Как можно назвать людьми тех уродов, которые у Вечного огня сожгли человека? Мы не занимаемся молодежью, а значит, не задумываемся о будущем страны.
Вы посмотрите, что сейчас в школах творится. После дискотеки шприцы и презервативы можно запросто обнаружить. Это ж из ряда вон! А раньше было воспитание другое – мы октябрятами были, пионерами. Наверное, мы были более активными тогда. Сами заливали зимой каток во дворе и были абсолютно счастливы, если сторож дядя Вася доверял нам шланг. Площадку под футбольное поле расчищали, ворота ставили. Я уверен, что в каждом дворе сейчас спортивная площадка просто необходима.
– Только современные дворы все больше становятся похожи на автомобильные стоянки.
– Вот и к этой теме подошли. На мой взгляд, для нашего города отсутствие стоянок является главной проблемой. По этому поводу я выступаю везде, даже записался в совет к Евгению Голышеву. У меня иногда складывается впечатление, что люди, которые принимают решения, Калугу не любят.
Сделали движение на улице Суворова односторонним. Там сейчас уже ездить невозможно. А ведь очередной торгово-развлекательный центр строят напротив ГПИ 8. Будем в сплошной пробке стоять. Ну почему на этом месте не построить многоуровневую парковку?
Я в свое время был категорически против такого расположения ТРЦ «XXI век». Не просто был против, а неоднократно по этому поводу публично высказывался и писал в газетах. Гостиница «Калуга» раньше стояла поодаль от проезжей части. Какой был простор! Если бы разумно к этому вопросу подошли тогда, просто шикарный въезд мы могли бы оставить для потомков. Могли бы быть предусмотрены различные разветвления под городское такси, маршрутные автобусы. Осталось бы много места для зеленых насаждений.
– Однако губернатора вы все же поддерживаете во многих его начинаниях.
– Он сделал большое дело, подняв экономику на ровном месте. Сумел привлечь сюда инвесторов. Я помню времена, когда завод «Кристалл» формировал половину областного бюджета и все ждали и думали, как кого накормить с этих «пьяных» денег. Калуга была забытой Богом и людьми провинцией, находящейся рядом с Москвой. Теперь мы фактически граничим со столицей и совершенно понятно, почему Москва именно в нашу сторону расширяется.
По-хорошему на базе «Кристалла» можно было построить автовокзал, торговый комплекс, рынок. Разгрузить центр.
У меня есть свое видение организации автотранспортной инфраструктуры нашего города. К примеру, есть у нас четыре выезда – Мстихино, Секиотово, Турынино и Северный, там должны быть организованы стоянки автобусов, маршруток и большегрузных фур. Не должны фуры в город заезжать. Если бы решение об организации данной инфраструктуры было принято на уровне властей, то бизнес это решение с удовольствием поддержал бы и вложил туда деньги. Ведь это гостиницы, мойки, кафе и рестораны, парковки. Это целая индустрия.
Подобных идей у меня много. В составе делегаций МинТранса я часто езжу за рубеж и перенимаю передовой опыт других стран.
– Проект грандиозный.
– Если грамотно к делу подойти, то ничего невозможного нет. А у нас подход пока неверный. И это не только Калуги касается. В целом так по стране. Взять хотя бы вопрос с переводом времени. Перевели его и оставили, так как есть, потому что это кому-то удобно.
Наш первый водитель автобуса должен быть на остановке в пять утра. Значит, встать он должен в два, в три прибыть на базу, пройти медосмотр, заправиться, выехать на линию, отвезти людей. В двенадцать он уходит домой. Получается, что всю зиму человек живет во тьме. Мы на свой вопрос «почему так?» получили ответ: «А вы перестройте предприятие». Да как же это сделать, если исторически так сложилось, что большая часть учреждений начинает свою работу в восемь утра! Как такую махину перевернешь?
Еще я трижды не согласен с тем, что милиция у нас превратилась в полицию! Это этически и исторически неверно. Слово «полицай» для уха российского гражданина, а особенно для тех, кто прошел ужасы войны, всегда было и будет ругательным. Мало того, что переименовали, так еще и в черную форму переодели.
– Мы о грустном заговорили. А у вас ведь совсем скоро юбилей. О чем мечтаете в преддверии такого события?
– Очень хочется осуществить свою давнюю задумку и установить в нашем городе на Байконуре макет спускаемого аппарата в качестве памятника. Мне его передали в Центре подготовки космонавтов. Сейчас он стоит на территории нашего предприятия. А ведь мы даже закладной камень на Байконуре установили к пятидесятилетию полета Гагарина. Но воз и ныне там. Без помощи властей это неосуществимо: нам нужен проект, разрешение на строительство.
– Желаем вам осуществления этой мечты. Какие мысли вас посещают накануне круглой даты?
– Я думаю о том, что у меня, слава Богу, живы родители. Рядом друзья. Я живу в любимом городе. Конечно, я счастливый человек.
Пятьдесят лет – хороший возраст, расцвет. Есть опыт, желание жить и активно трудиться как на предприятии, так и на благо общества. У меня много идей, которые я хочу воплотить в жизнь. Мне некогда стареть – и это прекрасно. Все это моя жизнь, моя дорога длиною в полвека.
Беседовала Ирина Личутина
Фото Дмитрия Демидова и из личного архива Юрия Жукова
Приветствую Юрий!
Я не знал, что у нас мысли одинаковые.
Мы не знакомы,но мыслим одинаково.
Напишите, если будет время.
Мой телефон 9038145621
Жду.
Как приятно, что такие люди учились в моей школе! Правда я не помню Юрия. Надеюсь увидеть на встрече выпускников.
Еще — очень актуально про парковки!