Иногда недосказанность убивает правду.
Рик Янси.
Мы учимся говорить, чтобы потом учиться молчать. Знакомая многим фраза на самом деле хранит в себе гораздо больше информации, чем может показаться. Вся философия человеческих отношений, особенно отношений между полами, строится на том, что поступки сильнее слов. Так решили до нас и за нас. Именно поступков ждут от НАСТОЯЩИХ мужчин их женщины, оставляя словам лишь небольшое, уютное и интимное местечко в сумрачном алькове любовных тайн. И со временем, как ни печально, мы настолько проникаемся нелюбовью к разговорам, забываем о том, что в них кроется спасение из многих непростых жизненных ситуаций. Мы разучились не только говорить, но и слышать тех, кто еще не утратил эту способность. И разучились договариваться друг с другом. Мы поднимаем на смех тех, кто советует обсуждать всё, касающееся нас и человека рядом, либо киваем заинтересованно, но потом, приходя домой, все равно молчим. Мы боимся обидеть, боимся быть непонятыми и непринятыми, ведь мы помним, что нас судят по поступкам! И вот в этом вербальном вакууме копятся недомолвки, обиды, проглоченные вместе с несказанными словами. Они смешиваются там с любовью и страстью, что так и не сорвалась с губ, что испугались самой идеи озвучить все, что так рьяно рвется жить. И вся эта субстанция медленно, но неумолимо отравляет нас самих, чтобы рано или поздно выплеснуться из нас потоком гнусности и грязи, уничтожающим вокруг и хорошее, и плохое. И вот такие слова куда весомее поступков, но, как вы понимаете, блеска солнечных лучей в них тоже нет. Примиряет, если можно использовать это слово, в таких моментах только одно – мы все одинаково убоги и неприглядны, мужчины и женщины.
Скольких проблем в жизни нашей удалось бы избежать, переступи мы через эту границу добровольного молчания! Даже то, что мы ни с кем не делим, кроме наших партнеров, становится табуированной темой. И вместо тысячи ласковых слов мы напряженно пыхтим, стонем, рождаем междометия, но не слова. И это становится нашей привычкой! Культей языка мы уже не стремимся успеть за яркими мыслями и образами. Да и они, что говорить, посещают наши головы все реже, исчезая за ненадобностью. И мы сами, и наши близкие так и остаются недолюблены словами, которые им было важно услышать, а нам сказать. Наверное, именно поэтому в минуты слабости или отчаяния мы так легко падаем в омут слов, сказанных нам кем-то, кто и на поступки хорошие никогда не был готов. И потом, осознав все, мы все равно молчим или врем. Сесть и поговорить, для нас это равносильно расстрельному приговору. Но ведь так и есть! После каждого неслучившегося разговора у кирпичной обшарпанной стены падает пронзенная пулями тишины частичка нашей души. И стреляем в нее мы сами.
