За первые два месяца работы на посту главного архитектора Калуги Алексей Комов дал уже с десяток интервью. Его приход стал одним из важных информационных событий года. Нам тоже удалось встретиться с Алексеем и понять главное.
1 Калуга — это город инженеров. Инженеров мысли. Голубицкий, Чижевский, Циолковский — это русские Леонардо, которые работали вопреки и несмотря ни на что. Это город, где гармония проверена алгеброй.
Космонавтика заключается не только в блестящей ракете на перекрестке. Космонавтика — это производная русского космизма. Нужно смотреть, что является зерном. Калуга — спящий гигант, который спит и видит сон о космосе. При этом у него из кармана давно портмоне вытащили и ключи… Пора бы уже проснуться и начать жить реальной жизнью. Что требует усилий, конечно.
2 Для меня жить в Калуге — это возможность работать в прекрасном городе, который обладает всеми ресурсами и традициями русского города. Здесь больше старой Москвы, чем в самой Москве, где я вырос. Более того, тут сохранилась та самая уникальная «допожарная Москва» — город, который сгинул в огне 1812 года. Козырь Калуги — это, конечно, XIX век. Это Мекка архитектурная. Это гуманистическое начало, которое есть в архитектуре русского классицизма XIX века. Причем архитектура средовая, живая, деликатная, некричащая, порой безымянная, естественная, которая сохранилась до нашего времени. Тихое имперское достоинство.
Иногда можно так отреставрировать объект сусально, так его облизать и засахарить, что от него уже ничего не останется, кроме попсового гламура. А в Калуге удивительным образом сплелись анклавы — иллюстрации истории русской архитектуры.
3 Наша проблема, что мы всегда начинаем жизнь с понедельника.
А все прошлое зачеркиваем. У нас абсолютно отсутствует чувство преемственности. Мы всегда смотрим на западную сторону, восхищаемся и ориентируемся на кого-то типа Захи Хадид да Нормана Фостера, которые сами вдохновлялись нашим же русским авангардом. Мы питаемся продуктами вторичной переработки того, что сами же давно придумали. Мы сами себя не ценим и не любим. Это наша национальная черта, наша слабость. В Библии написано, возлюби ближнего как самого себя. А мы себя не любим, не уважаем, не знаем, не хотим менять. Мы себя называем глушью, провинцией, мещанами, у нас все плохо, всё украли. А на самом деле у нас всё есть, мы все можем, всё — наше. Калуга может поднять себя и на этом.
4 Никто меня, конечно, не поймет, но я реально в восторге от Правого берега. Прогуливаясь по вечерам, я вижу, каким он будет! Как в Москве конца 70-х годов, когда только что застраивалось какое-нибудь Чертаново. Сейчас эти районы являются некой классикой советского модернизма. Но в отличие от «Третьей улицы строителей», на Правом берегу невозможно заблудиться. Каждый застройщик сделал свои микрорайоны. Правый берег нужно наполнять инфраструктурой. Почему утром пробки на мосту? Люди едут в город работать. Значит, нужно создать работу здесь, у себя. Идея перенести правительство не так и утопична — станет сразу легче.
5 Я с детства варюсь в художественном бульоне. Отец мой покойный был великий русский скульптор, мама — архитектор, они работали всегда вместе. Старший брат — живописец. И для меня нет откровений взаимоотношений внутри художественного сообщества. Это совершенно никакие не брызги шампанского.
Поэтому я пошел не в художественную школу, а в архитектурную студию при Доме архитекторов, что потом сподвигло поступать в МАРХИ.
Отец, конечно, хотел, чтобы я продолжил его художественную линию. Но он был очень большой мастер. «Суворов» в Москве, «Пушкин» в Болдино, «Ярослав Мудрый» в Ярославле — тот, что на тысячной купюре, и так далее. За 62 года жизни он создал 35 памятников, при этом Ленина только одного — уже в перестроечной истории, в 89‑м году.
У него было феноменальное чувство юмора, ирония. Без этого в искусстве, в архитектуре просто невозможно. Кстати, самый ироничный архитектор, по-моему, это Никитин! Всмотритесь и почувствуйте.
6 Я отнюдь не спайдермен. У меня нет амбиций въехать в историю города «на белой козе». Но я знаю, что такое хорошо и что такое плохо. Мне есть с чем сравнивать. Большое лукавство — искать идеальные примеры городской архитектуры. Потому что города — не застывшая субстанция, а живой организм, с характером. Не надо бояться в этом признаваться.
7 Театральная улица в Калуге — это названный крон-принц. Конечно, город больше Театральной, больше Старого города. Мы должны заниматься не только отдельными объектами и улицами, не только грандиозными проектами, а полностью перепрошить городскую ткань. Привести весь город в единое сложное стилистическое русло.
Помимо архитектурных решений, должны быть тактические решения по созданию событийной части, атмосферы. Нужно сделать так, чтобы в городе было не только красиво, но и интересно жить: «От события к пространству!».
Моя формула устойчивости региональной архитектуры — это три шарнира: первый — это сильная главархитектура, второе это — сильный профсоюз в лице союза архитекторов, и третье — сильная образовательная база. Над этим и работаем.
8 В современной экономике не время строить «космические корабли». Это время тонкой штопки и работы с регламентами, чтобы экономно, не распыляясь, сохранять и создавать город. Понятно, что крупным застройщикам это редко бывает интересно. А вот мелкой штопкой заниматься могут как раз архитекторы с небольшими строительными компаниями, вытягивая рынок. Делать нейтральные средовые объекты — большое искусство. Чтобы они не бросались в глаза, не выпрыгивали из штанов. Улицы — не должны быть как витрины супермаркета, где дома, как аляпистые товары, кричат с полок и прилавков: «Купи меня!»
9 Чтобы архитектор мог что-то делать, нужна и политическая воля. Так было всегда. Сегодня статус главных архитекторов в стране крайне низок, несмотря на то что президент несколько лет назад рекомендовал, чтобы главные архитекторы были подчинены напрямую руководителям территорий, чтобы их статус был повышен. Это, конечно, все некий бальзам на душу, но с таким положением нужно что-то делать. Есть такая книжка КБ «Стрелка» «О вкусной и здоровой архитектуре», там как раз описывается важная функция главного архитектора — функция модератора процессов, который объясняет, что такое хорошо и что такое плохо, который не просто выносит вердикты, а доводит тему до конца. Быть «говорящей головой» мне неинтересно. Я уже не в том возрасте и положении.
10 Если мы хотим, чтобы город совершил качественный рывок, нужно пересобрать административную профильную машину, которая могла бы работать и выдавать эффективный результат. Одна из моих задач — полностью переделать архитектурное управление городом, административную систему, перестроить архитектуру процессов. На данный момент эти функции в Калуге переданы совершенно разным управлениям, ответственность распылена.
Нужны регламенты, строгие нормативы и стандарты, тогда работать будет проще и понятнее всем. Не должно быть какой-то высшей касты мудрецов, которые знают, как все устроено.
Нужно научиться жить по правилам, пользоваться их коридором возможностей. Чем прагматичнее архитектор, тем романтичнее результат.
