Трикотажное объединение «Калугаоблтрикотажбыт» в советские времена привлекало жительниц со всего города и области. В «кузнице моды» по доступным ценам можно было приобрести индивидуальную вещь от модельера из чистой шерсти, льна, французской пряжи. Хиты коллекций исчезали с прилавков как колбаса. «Даже иностранцы вместо матрешек везли на родину советский трикотаж», – рассказывает бывший модельер фабрики Нина Семеновна Утешева.
- Расскажите о себе, Нина Семеновна? Кто вы по профессии?
– Закончив Рязанское художественное училище по специальности художник-костюмер, меня по распределению направили на трикотажное объединение «Калугаоблтрикотажбыт». Несколько точек нашей организации было в городе, и несколько филиалов – в районах. Специализация в основном была на верхний трикотаж: джемпера, жакеты, платья, юбки, спортивные костюмы. Уникальная в своем роде была организация – «мини-бутик» советского времени. По доступным ценам можно было подобрать для себя индивидуальное изделие, созданием которой занималась целая лаборатория. Конструкторы, технологи, художники-модельеры совместными усилиями создавали потрясающие коллекции.
– Что калужане заказывали в то время? Что было в моде?
– Тогда было время трикотажного бума. И форма овал только начинала появляться на подиумах Наглядный пример – платье-свитер, которое и сейчас в тренде. Заметьте, мода всегда возвращается по спирали. Но в то время новинки не всегда принимались на ура, и авангардной группы изделий было очень мало. Всем известный комбинезон раньше считался смелым выбором одежды. Все, что ярко, броско, – это уже авангард. Подплечники увеличены, объемный клеш, углубленный реглан, брюки-бананы.
– Слово «модница» было ругательным в советское время?
– Была некая шаблонность, увидят на ком-то красивую вещь и думают: хочу себе такую же. Люди смотрели друг на друга и боялись выделиться. Народ меньше путешествовал и не видел, что носят за границей. Та же «Бурда Моден» раньше выходила только на немецком языке. Поэтому люди, которые следят за модой, украшают нашу жизнь, делают ее ярче и многограннее.
Меня вдохновляло творчество Фаберже, Его каталог был моей настольной книгой, он меня питал.
– По одежде Людмилы Гурченко в кинофильме «Любовь и голуби» можно с уверенностью сказать, что она тоже была неравнодушна к трикотажу.
– Те же самые вещи, что были на ней в съемках фильма, мы повторили для калужанок. И они с успехом разошлись по гардеробам жительниц города. Но это был не плагиат и несамовольная копирка. Из Центральной опытно-технической лаборатории Москвы, так называемой «индустрии моды», мы получали каталоги с различными направлениями: весна, лето, зима, осень. Потом эти модели разрабатывали. Используя разные трикотажные приемы и переплетения, создать одно и то же изделие достаточно сложно. Но «звездный» трикотаж мы провязали практически идентичный.
– А сейчас чью жизнь вы украшаете своими идеями, где работаете?
– Школа-интернат № 5 для слабослышащих детей. Мы сейчас с детьми делаем проект «Шаль – изюминка русского костюма». Шьем корсеты, шапки, жилетки, юбки. Мне всегда нравилось создавать одежду для прогулки, зимнюю одежду с ее разнообразной фактурой, пастельными тонами, словно прикосновение мягкого снега.
– Почему в Европе такие вещи очень дорогостоящие? Что вообще означает трикотаж?
– Трикотаж – это технология создания изделия, где основа – петля. Стили разные – классический, спортивный, фольклорный, кантри. Раньше одну модель разрабатывали художник-конструктор, вязальщица, кетельщица и вышивальщица. На это уходила неделя. Трикотажные вещи – трудоемкие высококачественные изделия, поэтому и цена соответствующая.
– Вы про ручной труд, а что касается техники – каково было ее качество?
– Советская техника отставала от зарубежной. Нам довелось работать на японской машине «Тойота», я вам скажу: это «нечто». Крючок от нее до сих пор храню. Недавно купила жакет в «Остине», через два дня петелечка на нем убежала. Я этим крючком ее закрепила и ношу дальше. А какая бесподобная французская пряжа была. Отличительный признак цвета – яркие, сочные. Если голубой – то это он небесно-голубой, если малиновый – то как ягода малиновый. Вещи из нее вязали по большому блату.
– Но недостатки техники не мешали вам продавать свою одежду в другие города России и за рубеж?
– Мы делали отчетные коллекции. Раз в год летом вместе с манекенщиками, технологами и художниками ездили в Алтайский край, Ростов, Читу, Кострому, Тюмень, Тольятти и другие города. Наши изделия покупали и немцы, и венгры. К Олимпиаде-80 мы сшили чехлы с олимпийским мишкой.
– Вы сейчас рассказали о достижениях фабрики, ее памятных вершинах? А какие у вас как у художника-модельера были взлеты вдохновения, которые отразились в работе?
– У нас была фантастически красивая коллекция «Северное сияние». Ее идея возникла совершенно случайно, из чисто бытовой ситуации. В подарок я получила карамельные конфеты из Финляндии. На фантике был очень красивый мишка на фоне северного сияния. И вот так из одной конфеты родилась зимняя коллекция одежды. Пингвины и медведи на фоне северного сияния. Мужские жилеты с вариациями чума, охотников. Молодежь с восторгом их раскупила. Такого нигде не было, авторская работа.
– Откуда черпали вдохновение для создания таких прекрасных коллекций?
– Трикотаж в переводе с французского означает «вязать», возможно, поэтому меня вдохновляло творчество Фаберже, предки которого были с родины Наполеона. Его каталог был моей настольной книгой. Ювелирные украшения, пасхальные яйца – Фаберже меня по-настоящему питал. С еще одним французом – Ив Сен-Лораном – связаны мои незабываемые впечатления. Его выставка на Крымском валу была «кричащей», насыщенной африканскими мотивами, которые потом яркостью красок прозвучали в наших коллекциях.
– Кто из советских модельеров был известен в то время? Или остался в воспоминаниях?
– Мне запомнился показ Зайцева на ВДНХ. Начало его деятельности было связано с трикотажем, о нем только начинали говорить. Вячеслав сам вел свой показ на выставке. Его манекенщицы были настолько бедны, что не могли купить себе туфли. На них были надеты одинаковые сшитые черные сатиновые тапочки на резинках. Он сказал: «Пока мы не можем позволить себе красивую обувь к этой коллекции». С трикотажа он быстро перешел на швейную промышленность. Но этот показ я запомнила на всю жизнь и фразу, брошенную им, когда девушки переодевались за ширмой на деревянном помосте: «Женщину нельзя только спереди встречать, нужно смотреть ей вслед». В его трикотажных изделиях на спине была вывязана красивая бабочка. Никто и не думал тогда, что он будет мировой звездой. Знала бы – сняла на видео и показывала сейчас как раритет, но, к сожалению, осталось только в памяти.
Женщину нельзя только спереди встречать, нужно смотреть ей вслед.
– Вы упомянули особенности работы манекенщиц в советское время, а какие раньше были требования к ним?
– Среди манекенщиков в большинстве своем была молодежь. Основные параметры: рост в среднем 176 сантиметров, ровная осанка, умение держать себя на публике. По весовой категории мы не отбирали, измеряли по сантиметрам. Что касается женщин: тонкая талия, бедра и грудь выражены. Нам нужны были формы. Трикотаж – это как вторая кожа, повторяющая все изгибы тела. Люди на тот момент не стремились быть манекенщиками. Это была проблема – найти человека, особенно среди мужчин, который не постеснялся бы пройтись под музыку на подиуме. Саша Рыжов, наш манекенщик, работал официантом в ресторане. Естественно, у него не было комплекса выйти на сцену, Коля Косов шил головные уборы. Раньше у нас в стране модельных агентств не существовало. Специальной подготовки манекенщиц и манекенщиков не было, кто-то из них просто занимался танцами или ходил на аэробику, и с ними занимались специально приглашенные хореографы.
– Раньше не было не только модельных агентств, но и стилистов. А глядя на вас, можно сказать, что вы не только умеете создавать модели и уникальные вещи, но и свой собственный стиль, как вам это удается?
– Я люблю смотреть «Модный приговор». Мне нравится, как там создают образ, как Эвелина тонко и грамотно все подмечает, мне эта передача больше других по душе пришлась. Не скажу, что я сразу беру на вооружение их советы. Это раньше все были прикованы к телевизору: увидят красиво одетых актеров – и копируют. Помню, когда выступала Ирина Понаровская, я просто любовалась ею. Но, когда наблюдаешь за талантливым человеком, про одежду забываешь, она уходит на второй план. Только балет, помоему мнению, это творческое слияние пластики, костюма и исполнения. Театральные постановки тоже требуют яркости красок в одежде. После просмотра спектакля испытываю прилив сил, хочется творить, создавать красивые вещи. Просто дарить праздник. Самое большое удовольствие – видеть глаза заказчика, который доволен своим внешним видом.
/strongstrong
