Вице-президент по корпоративным отношениям и связям с государственными органами группы компаний «Яндекс.Такси» Антон Петраков – один из ярких представителей топ-менеджмента современной России. Тем приятнее осознавать, что родом Антон из Калуги. Мы не могли не воспользоваться нашим давним знакомством, чтобы узнать, как «добраться» с окраины Калуги в центр столицы.
– Антон, расскажи, пожалуйста, как сложилась твоя невероятная история? Это судьба, удача, труд – как ты это объясняешь?
– Говорят, 70 % успеха – это гены, а дальше удача, случай и какая-то работа своя, родителей, учителей. Совокупность факторов, которые так сложились.
– Как ты решился поступать в МГИМО? Почему, как большинство калужских выпускников, не остался учиться в КГУ или в Бауманском? Тебя на такой путь кто-то настраивал?
– У меня изначально в голове сидело, что я должен уехать. Еще в детстве я придумал, что должен стать дипломатом. Не сказать, что я к этому осознанно шел. Конечно, я старался учиться, готовился, занимался. Но я себе не отдавал отчета, что это очень сложно или это какая-то гора, на которую невозможно забраться.
– Ну, то есть ты был настроен, что это реально?
– Я не был настроен, что это нереально. Но МГИМО – это как раз счастливая случайность. Тогда у МГИМО был конкурс, который они делали с газетой «Известия», аналог «Умницы и умники», но в эпистолярном жанре. Надо было написать несколько эссе, победителя зачисляли в МГИМО. Мама радостно мне рассказала о нем и предложила: «Почему бы тебе не поучаствовать?» И я написал свои мысли, которые оценили преподаватели. И все! Для зачисления мне оставалось сдать все экзамены минимум на тройки. Тогда как раз в Калужской области в порядке эксперимента ввели ЕГЭ, я сдал на хорошие баллы русский и историю, и обязательный английский язык сдал в МГИМО – и уже знал, что поступил.
– Сколько у вас на курсе было провинциалов приезжих, не москвичей?
– У меня в группе 100 % людей были из регионов. На курсе пропорция где-то 50 на 50. Причем наша группа была уникальная. Там были ребята, которые победили в «Умницах и умниках», были несколько человек после службы в Кремлевском полку, были ребята – победители олимпиад. В общем, очень разные интересные люди.
– Как проходил процесс адаптации в Москве? Это было болезненно?
– Первый год был самый сложный: новый быт, город, новые люди. Надо было привыкать к тому, что вещи сами себя не стирают, а еда сама себя не приготовит. Первые два курса мы очень мало гуляли и очень много учились.
– А как же пресловутые столичные «музеи, театры»?
– Музеями, спасибо родителям и школе, я был сыт к одиннадцатому классу. И до третьего курса в Москве в музеи ходил крайне редко. Однажды был в Большом театре, на опере «Война и мир», она длилась четыре часа, и я благополучно заснул где-то в середине. 
– Вообще, приходилось тебе «выдавливать по капле» провинциала?
– Конечно. В Москве есть свои культурные особенности, то, как люди общаются, в каком ритме живут, – все другое. Ты просто смотришь, впитываешь и перенимаешь.
Если человек хочет, он себя приучит читать хорошие книги, смотреть хорошие фильмы. Когда я уже жил и работал в Чехии, как-то вечером решил посмотреть фильм Феллини. И мне понравилось. Родители со мной не смотрели ни Феллини, ни Антониони, мы не слушали классику на пластинках и так далее, при этом сейчас я это все очень люблю. В определенный момент какая-то зрелость наступила, внутренняя готовность.
– Давай к МГИМО вернёмся. У тебя была цель по окончании зацепиться, остаться в Москве?
– Все мои однокурсники делились условно на две группы. Первая – те, кто примерно к третьему курсу говорили: «В МИД, дипломатом – да ни за что в жизни не пойду!» Потому что они уже начинали работать в государственных компаниях, заниматься бизнесом. Были, конечно, и те, кто говорил: «Да я точно не пойду в МИД» и, конечно же, шли! А вторая категория людей – это те, кто: «Все, теперь я дипломат». И я был из этой категории. Мне достаточно рано предложили работу за границей. По сути, второй курс магистратуры я оканчивал заочно, потому что уехал в Чехию и начал работать раньше, чем все мои однокурсники. И раньше всех понял, что дальше с дипломатией мне не очень по пути.
– Почему?
– Я понял, что мне требуется больше свободы для реализации. Эта дорога очень стабильная, понятная, стандартная, и если ты в ней разбираешься, то к 60 годам она приведет к статусу посла. Но при этом с очень большим количеством вещей пришлось бы мириться. Ты как бы зажат в рамки бюрократические, понятийные, идеологические какие-то. Я видел примеры дипломатических семей, которые долгие годы кочуют по странам и дипмиссиям, как дети растут без привязки к школе, без друзей и так далее. Ты можешь наладить связи, очень хорошо работать, но тебе через пять лет скажут: «Все, пора. Ротация». И все, что ты успел сделать, уйдет в песок. На это место приедет другой человек, с другими целями, задачами, подходами и принципами. Поэтому в 2014 году осенью я вернулся.
– Ты не боялся остаться без работы?
– Боялся. Любое важное решение в жизни принимать страшно. И это нормально.
– А ты с кем-то советовался? Кто-то тебе помогал в принятии важных решений?
– Нет. В принципе, я знаю, чего хочу.
– Став москвичом, дипломатом, руководителем, в какую сторону ты изменился?
– Вообще, я думаю, в целом человек с детства меняется, скорее, в худшую сторону. Конечно, пришлось становиться жестче. Вот ты видишь цель, к этой цели идут еще десять человек, примерно таких же, как и ты, и нужно к этой цели прийти первым. 
– То есть Москва слезам не верит?
– Нет, не верит. Вообще никто не верит слезам.
– Как ты попал в Яндекс?
– Это тоже неожиданный поворот.
Где-то за год до окончания командировки в Чехии я понимал, что, наверное, хочу продолжить карьеру дипломата с точки зрения инструментария. Быть дипломатом внутри страны, представлять чьи-то интересы, находить компромиссы. То есть, моя работа в GR – по сути, та же самая дипломатия.
Я обновил резюме на портале, со мной связался Яндекс, я прошел два или три собеседования, на которые я прилетал из Чехии, и мне сказали: «Мы тебя берем». В этом году осенью 11 лет, как я в компании.
– Какова твоя роль в компании?
– Ну, наверное, стоит начать с того, что в Яндексе такая культура – ты становишься частью семьи и этот бизнес воспринимаешь, как свой. Компания создает такие условия, чтобы ты именно так ощущал себя. Нет такого, что ты можешь сказать: без меня разберутся.
Наша сфера деятельности зарегулирована и вызывает большое внимание у государства. Моя задача – чтобы государство принимало такие законодательные решения, чтобы бизнесу было комфортно работать и требования были выполнимыми. Для этого я и моя команда работаем над тем, чтобы нашу позицию по разным вопросам знали и понимали. И у нас еще ответственность огромная, к Яндекс.Такси подключено около 1 миллиона водителей, и сейчас мы очень много сил и внимания уделяем тому, чтобы им было комфортно с нами сотрудничать, а законодательные требования были выполнимыми. Нам важно, чтобы у них все было хорошо.
– Чем компания живет сейчас?
– Конечно, развитием. В России сложилась уникальная ситуация, здесь собрались такие супертехнологичные платформы, как Яндекс, Сбер, Озон, Вайлдберрис, Авито, которые по многим показателям круче, чем любые китайские или американские. Государство, конечно, понимает, что эти компании – конкурентное преимущество всей страны. Между этими компаниями очень большая конкуренция за все: и за кадры, и за технологии, и за новые рынки. И это, конечно, подстегивает.
У Ильи Сегаловича, сооснователя Яндекса, есть крылатое выражение: «Прогресс не остановить. Все равно ничего работать не будет». Это значит, что люди очень быстро привыкают к чему-то новому, что улучшает их жизнь, и начинают это критиковать. 
– Чем нас удивит Яндекс.Такси в ближайшие годы? Мы будем летать на вертолетах, ездить на беспилотниках?
– Мы будем интегрировать новые транспортные сценарии в наше приложение Go. Это значит, что там будет появляться возможность построить мультимодальные маршруты с использованием общественного транспорта, самокатов или такси. Хотим прийти к тому, чтобы и оплатить такую многосоставную поездку можно было бесшовно у нас в приложении. Думаю, что приложение будет еще более удобным.
Любая фантазия действительно может стать реальностью. То есть иногда это ровно таким образом и происходит. Кто-то говорит: «А почему у нас до сих пор нельзя через телефон включить в машине свою музыку?» И у нас появляется такой проект.
– Ты участвуешь в таких процессах мечтательства?
– Да, у нас бывают стратегические сессии, когда мы уезжаем и что-нибудь придумываем. Но в нашей компании любой сотрудник может предложить идею. Тебе выделят программиста, которому объяснишь на пальцах, что ты хочешь.
– А программист скажет: «Что за бред?»
– С этого, в принципе, всегда начинаются великие вещи.
– В работе всплывает когда-то, что ты из Калуги?
– У меня идентификация абсолютно четкая. Все, с кем я общаюсь, с кем я работаю, знают, что я из Калуги. Мне классно про это говорить, несмотря на то, что я там очень редко бываю.
– Хочешь кому-нибудь передать привет?
– Конечно, самый горячий – родителям. Большой привет Вере Владимировне Беляевой, это моя классная руководительница, и Нине Ивановне Тереховой, моей первой учительнице. Они много вложили и верили в меня. Привет родственникам, одноклассникам, друзьям – особенно из школы МЭШДОМ. И, конечно, моей дорогой 12-й школе имени Гагарина. Всех помню.
